Читать «Чёрная речка. До и после (К истории дуэли Пушкина)» онлайн - страница 108

Я огорчён, дорогой мой друг, что ты не решился купить в Голландии лошадей, хотя бы для себя; лошади для меня — это всего лишь моя фантазия и просьба на тот случай, если тебе позволят деньги, но при отсутствии оных об этом и речи быть не может. Но ты, дорогой мой, сделал бы выгодное дело; и если бы ещё хорошего кучера, а ты нашёл бы его, ведь твой прежний только и мечтает вернуться к тебе; притом лошади обошлись бы тебе вполовину против того, что придётся платить в Петербурге, и были бы лучше; брать же их внаём при твоей бережливости — это уж просто глупо.

Тебе, конечно, уже известно, что умер Пушкин, но самое необычайное в том, что умирает и Гритти, по крайней мере, в городе ходят слухи об этом. Стоило, право, затевать столь скандальную тяжбу, если она не пошла впрок ни тому, ни другому.

Не хочу рассказывать тебе о своих сердечных делах, так как пришлось бы писать столько, что никогда бы не кончил. Тем не менее всё идёт хорошо, и лекарство, что ты мне дал, оказалось благотворным, миллион раз благодарю тебя, я понемножку возвращаюсь к жизни и надеюсь, что деревня исцелит меня окончательно: несколько месяцев я не буду видеть её.

Ты помнишь, что Жан-Вер просил руки сестры красавицы графини Борх и ему, как и следовало ожидать, отказали. Что же, его соперник победил и вскоре получит её в жёны.

Прощай, мой драгоценный друг, единственный поцелуй в щёку, но не более, потому что остальные мне хочется подарить тебе по приезде.

Дантес

После этого письма наступает семимесячный перерыв в эпистолярном общении Дантеса с Геккереном, так как последний вернулся в Петербург и приступил к исполнению своих обязанностей. Он сообщает всем, что привёз с собою акт об усыновлении Дантеса, теперь должного именоваться бароном Геккереном, акт, подписанный 5 мая королём Нидерландов Вильгельмом I. 21 мая Геккерену была дана частная аудиенция Николаем, во время которой он обращается к императору с просьбой о совершении необходимых формальностей в отношении его приёмного сына. На следующий день, 22 мая, Геккерен обращается, видимо, по указанию Николая I, с официальным письмом к министру иностранных дел графу Нессельроде, которым ставит его в известность в отношении акта об усыновлении Дантеса, высочайшем согласии на то императора, и просит, чтобы в полковых и прочих официальных документах его приёмный сын именовался впредь бароном Георгом Карлом де Геккереном. В действительности Дантес получил от короля Нидерландов только право носить фамилию Геккерен, да и то только по истечении года. Таким образом, все были введены в заблуждение. Подробно об этом см. в Приложении.

Пушкин на другой день, 23 мая, возвращается в Петербург прямо на каменноостровскую дачу и узнаёт, что несколькими часами раньше у него родилась дочь Наталия. 26 мая в кругу семьи Пушкин отмечает день своего рождения.

Наталия Николаевна с конца марта не выезжала в свет, так что всякие встречи её с Дантесом были исключены. Зато сохранились свидетельства встреч сестёр Гончаровых с Дантесом. Так, 27 мая они участвуют в увеселительной прогулке в Парголово в компании с С.Н. Карамзиной, Мещерскими, Н.И. Трубецким, Н.И. Мальцовым и Дантесом. Очевидно, что Дантес к этому времени входит в карамзинский кружок. Об этом говорят, прежде всего, письма Карамзиных. В письме от 5 июня 1836 г. С.Н. Карамзина сообщает брату Андрею: «Наш образ жизни, дорогой мой Андрей, всё тот же: по вечерам у нас бывают гости. Дантес почти ежедневно, измученный двумя учениями в день <…>, но, невзирая на это, весёлый, забавный, как никогда, и ещё умудряется сопровождать нас в кавалькадах». (Пушкин в письмах Карамзиных 1836—1837 годов. М.—Л., 1960. С. 59).