Читать «Чёрная речка. До и после (К истории дуэли Пушкина)» онлайн - страница 109

Ещё с весны 1836 г. Дантес стал постоянным посетителем дома князей Барятинских, одного из самых светских в столице. В тот сезон впервые появилась в свете младшая дочь хозяев семнадцатилетняя княжна Мария Барятинская, которой Дантес стал оказывать явные знаки внимания, что не прошло в обществе незамеченным. Дневниковые записи юной княжны, а ещё более — зачёркнутые места, дают представление о том, что ухаживания Дантеса льстили её самолюбию. Эти же записи говорят о том, что Геккерен на этот раз явно поощрял ухаживания своего приёмного сына.

Вместе с тем сохранилось одно свидетельство того, что в узком карамзинском кругу Дантес по-прежнему обнаруживал свои чувства к Наталии Николаевне, но это, судя по реакции окружающих, пока не вызывало никакой тревоги. Свидетельство относится к 1 июля, дню рождения императрицы, отмеченному традиционным праздником в Петергофе, на который Пушкин со свояченицами не поехал, сославшись на траур по матери. Софья Николаевна Карамзина, сообщая брату Андрею подробности этого дня, писала: «Я шла под руку с Дантесом, он забавлял меня своими шутками, своей весёлостью и даже смешными припадками своих чувств (как всегда, к прекрасной Натали)».

Наталия Николаевна в это время до конца июля безвыездно жила на даче Каменного острова. Сёстры Гончаровы посещали только вечера на Островах, ожидая, когда Наталия Николаевна сможет выезжать. Это произошло 31 июля, когда они втроём отправились в Красное Село, где впервые после долгого перерыва увиделись Наталия Николаевна и Дантес. Вот как описала эту поездку Екатерина Николаевна в письме брату Д.Н. Гончарову от 1 августа: «Мы получили твоё письмо вчера, в карете, в тот момент, когда нам перепрягали лошадей в городском доме, чтобы нам отправиться в лагерь, где мы должны были присутствовать на фейерверке, устраиваемом гвардией, и который из-за непогоды должен состояться сегодня, но мы не поедем. Мы выехали вчера из дому в двенадцать с половиной пополудни и в 4 часа прибыли в деревню Павловское, где стоят кавалергарды, которые в специально приготовленной для нас палатке дали нам превосходный обед, после чего мы должны были отправиться большим обществом на фейерверк. Из дам были только Соловая, Полетика, Ермолова и мы трое, вот и все, и затем офицеры полка, множество дипломатов и приезжих иностранцев, и если бы испортившаяся погода не прогнала нас из палатки в избу к Соловому, можно было бы сказать, что всё было очень мило. Едва лишь в лагере стало известно о приезде всех этих дам и о нашем, императрица, которая тоже там была, сейчас же пригласила нас на бал, в свою палатку, но так как мы все были в закрытых платьях и башмаках, и к тому же некоторые из нас в трауре, никто туда не пошёл и мы провели весь вечер в избе у окон, слушая духовой оркестр кавалергардов. Завтра все полки вернутся в город, поэтому скоро начнутся балы. В четверг мы едем танцевать на Воды». (Вокруг Пушкина. С. 243—244.)