Читать «Философия душевного здоровья и психотерапия» онлайн - страница 19

Обосную феноменологически причину нецелостности телесности человека. Тело как знаток материальной жизненности имеет свои собственные направленность, интересы и задачи, выражающиеся принципом «жить, чтобы жить» (ср. [11, с. 73]). Дух, обращенный ввысь, стремящийся соединиться с бесконечным, безвременным и бессмертным, – свои, выражающиеся принципом«восхищения». Душа, желающая верить в вечные и бессмертные ценности, невзирая на то что человека окружает временное, суетное и смертное, – свои, выражающиеся принципом «безусловной любви». А социальность, побуждающая человека вкладывать силы во временную, историческую реальность, – свои, выражающиеся принципом «взаимовыгодного существования». Именно поэтому каждая из частей состава человека и описывает бытие своими «телесными буквами» и создает свой «алфавит». То, что хорошо для тела, может быть плохо для духа, что хорошо для души, может быть невыгодно социальности, и наоборот. Это, к сожалению, практикуется слишком давно, но только у современного человека достигло апогея*. Обратим внимание: каждый из нас в подростковом возрасте выбирает, что именно он ценит превыше всего и что / в каких сочетаниях готов развивать в себе больше всего – духовность, социальность, тело, душевность.

* Возможно, именно эта ситуация и была метафорически описана в библейской истории о Вавилонской башне: в ней идет речь об утрате народами общего языка [12, Быт., 10:1–9]; но я считаю, что эта история не о разобщенности народов. Она о внутриличностном распаде и утрате общего телесного языка описания бытия из-за гордыни и тщеславия. Относясь к Библии не только как к священной книге, но и как к книге великих откровений-подсказок человеку, я обращаюсь именно к этому аспекту Священного Писания.

И практика психотерапии свидетельствует: факт самого выбора обусловлен, как правило, дисгармоничным или травматическим развитием, но не законом гармоничного развития и предрасположенностью. И высокая духовность человека может быть (а может и не быть!) социопатической или социофобической гиперкомпенсацией, а не естественно развитой духовной способностью, которая генетически заложена в человеке для постижения Высшего (лат. religio)*. И потому такая духовность может дать крен и поразить другие части. К примеру, Максимилиан Робеспьер – весьма духовный человек (хотя и не в традиционно религиозном значении этого понятия). Но совершенно точно не душевный и асоциальный, ибо душе и социальности и был нанесен урон травматическим и искаженным развитием социальности и духовности. Оно привело его к паранойе, тирании, преступлениям и гильотине. Как это могло случиться? Теперь, когда есть опыт и практическая база телесной психотерапии, я не без оснований могу предположить: прежде всего посредством чрезвычайно дискомфортных, пугающих телесных знаков первого и второго уровней сложности – впечатлений от социума. Они вызвали к жизни телесное обобщение (например, «это страшно и уродливо»), общее чувство протеста, желание разрушить угрозу [11, 13, 14] и идеологическое обоснование для ее уничтожения как разрешение соответствующих движений и действий.