Читать «Укради у мертвого смерть» онлайн - страница 21

Но характером Людвиг, конечно, не походил на Клео.

—     Не ходи по следам древних, когда ищешь то же, что искали они, — сказал Севастьянов. — Теперь это изречение верно и для финансовой практики.

—   Что это? — спросил генеральный, откидываясь в крес­ле.

—            Слова Кобо-дайоси, буддистского проповедника. Японец, жил тысячу лет назад. Духовный отец современных компьютерщиков.

—   Хоть самураев не цитируете... На том спасибо.

Семейных мягко ткнул ногой под столом. А генеральный расхохотался. Ему стало легче, что Севастьянов обещает шиться за ум.

В приемной секретарша показала Севастьянову на лежав­шую возле телефона трубку.

—   Только не долго... Минуты три ждет...

—    Севастьяша, ну как? — спросила Оля. — Я тебя по всем записанным у меня номерам ищу...

Он отвернулся кокну. Солнце ослепило. «Ну ты — жалкая никчемная слабовольная чиновничья шкура, — велел он се­бе. — Ну, ты... » Он мял переносицу пальцами, как тогда, когда овчарка привалилась к ноге на даче Васильева.

—    Скончался в полузабытьи, — сказал он, надеясь, что не обманывает жену. — Судя но всему... Смерть оказалась, на­верное, легкой.

—   Вот и смерть стала легкой, — сказала Оля.

Теплый пластилин облепил свободную руку Севастьяно­ва. Переполз на спину и прилип к шее.

—     Секунду, — сказал Севастьянов жене, думая: не крас­ные у него глаза?

—   Что тебе? — спросил он Семейных.

—       Прости... У меня вечером будет один человек, очень интересный для тебя, между прочим. Едет в твои края, пер­вым секретарем...

—    Товарищи, — сказала секретарша. — Это все-таки слу­жебный телефон. Нельзя ли покороче?

—     Сейчас, Мариночка Владленовна... Скажи Олечке, что я ужасно извиияюсь, но хочу заполучить тебя вечером на часок, а?

—    Оля, — сказал Севастьянов, — тут Людвиг кланяется... Семейных... Просит забежать вечером на час.

—   Сходи, конечно, раз надо. Он просто не приглашает...

Севастьянов неторопливо прошелся от Смоленской-Сенной по Бородинскому мосту на другую сторону Москвы-реки, чтобы выйти к Украинскому бульвару, где жил Семей­ных. При зрелом размышлении приказ генерального, который отнюдь не плохо относился к нему, действительно казался продиктованным заботой. Предостережение из до­брых побуждений. Васильев потерпел поражение. Семенов когда-то тоже. А он, да еще в одиночестве — не им чета.

Севастьянов запаздывал. Шел уже восьмой час. Вредней­шее время для раздумий, как учил Васильев, всегда отклады­вавший серьезные решения на утро.

Дерматиновую дверь с медными пуговками открыл вы­сокий сутулый человек лет сорока с волнистой шевелюрой. Из угла рта свисал янтарный мундштук с сигаретой. Под сощуренными от дыма глазами лежали полумесяцами тя­желые складки.

—   Вы, должно быть, Севастьянов, — сказал он.

—   Старик! — заорал из глубины квартиры Людвиг. — Это Павел Немчина, первый секретарь посольства в Бангкоке! Вам предстоит встречаться! Дружите! Я — сейчас! Я по доро­ге зацепил в гастрономе потрясающую селедищу! Провонял до невозможности... Но вот-вот кончаю разделывать! Дружи­те и беседуйте!