Читать «Тульчинский.p65» онлайн - страница 12

В воскресенье мы с ним, как обычно, пошли в баню. После бани

та» была красивая — цвета электрик. Но этим походам пришел конец —

отец, как всегда пошел в парикмахерскую. Я сидел, ждал его. И поче

резкий и довольно трагичный. Мы оказались на печально знаменитом

муто мастер его продержал дольше обычного. Я заглянул в зал. Отца

матче «Зенита» со «Спартаком», в первом тайме которого спартаковс

в намыленных мужиках не распознал и решил, что я его прозевал.

кий знаменитый нападающий Ильин тяжело ранил Иванова, которого

Забрал наш саквояжик с бельем и почапал домой знакомым маршру

унесли с поля и он, помоему, на этом и закончил свою карьеру, от той

том: по Мытнинской до Моисеенко и по Моисеенко — к Синопской.

травмы так и не оправившись.

Отец догнал меня уже, когда я переходил Новгородскую. Молча

Трибуны гневно гудели. Судья Ильина с поля не удалил. Спарта

схватил за руку и потащил домой. А там, отогнав пытавшуюся както

ковцы даже не извинились. Когда они шли на перерыв, в них полетели

заступиться мать, стащил с меня штаны и выпорол.

бутылки и камни. Мы сидели слева от прохода футболистов на поле и

Может, я стал заикаться именно после этого?

обратно, и я видел, как бутылка попала Ильину в голову, потекла кровь

и тот, покачиваясь, ушел под трибуны.

20. Тот же угол Моисеенко и Новгородской для меня памятен тем, За перерыв страсти накалились еще больше. Когда футболисты выш

что там я видел своего отца пьяным в дымину. Одинединственный раз

ли на поле, капитан «Зенита» подошел к капитану «Спартака», с разма

в жизни. Уже поздним вечером мы возвращались из гостей. Батька

ху дал ему по уху и, под одобрительный гул трибун, ушел с поля, не

был подшофе, но тут его, видимо, развезло. Он пел песни, еле стоял на

дожидаясь решения судьи об удалении. Матч был сорван. И началось…

ногах. Наконец упал и тихо лежал на проезжей части Моисеенко. Мы

Люди повскакивали и начали давиться. Одни на поле — бить спарта

с мамой пытались его поднять, но не могли. Мне стало страшно. Я стал

ковцев и судью, другие — от греха подальше. Конная милиция добави

плакать, кричать чтото детское вроде: «Папа, папочка, вставай! Тебя

ла жару. Народ стал разбегаться. Стало страшно. Батька побледнел и, машина задавит, милиция заберет!» Мама говорила, что именно мои

крепко держа меня за руку, стал выбираться. Мы чудом втиснулись в

крики немного растормошили отца. Он начал шевелиться, нам удалось

трамвай и избежали самой страшной давки, в которой, как потом ока

его поднять и дотащить до дому. Больше я его таким не видел никогда.

залось, были и раздавленные и затоптанные.

С тех пор мы на стадион не ездили, но радиорепортажи Синявского

21. Друзей у папы, бывавших у нас и у которых мы регулярно быва

отец слушал постоянно, а потом любил смотреть футбол с сочными

ли, было двое — и оба с войны.

комментариями К. Махарадзе.

Самым близким был дядя Саша Мадорский. Это был очень боль

Что до меня, то к внутреннему чемпионату я никогда особого инте

шой, шумный и веселый человек. У него все было огромное — голова, реса не проявлял, разве что решающие матчи, когда взрослые дядьки