Читать «Тополь цветет: Повести и рассказы» онлайн - страница 124

Этот Новый год, как уже много лет, она встречала в компании, совершенно ей безразличной. Оказалась там и чета Геллеров. Устроили что-то вроде концерта, с декламацией, пением и переодеванием. Геллер, нахлобучив модненький паричок жены, в марлевой пачке, изготовленной ею и натянутой поверх голубой майки, отсвечивая плавками, в одних носках изображал умирающего лебедя. Истомно трепыхая костлявыми ручищами, которые Лидия Васильевна так ценила в работе, он сламывался в пояснице, приникал к мощным, обросшим рыжими волосами икрам и обмирал на полу.

Все смеялись до спазм в челюстях, а у него и его жены были такие лица, будто они совместно защитили кандидатскую диссертацию.

Лидию Васильевну потрясла наивная сентиментальная слаженность супругов. И теперь, видя, как Геллер с глубоко несчастным видом что-то шепчет в трубку, она вдруг сказала:

— Слушайте, маэстро, я подежурю за вас.

— Ну что вы, как же так? — растерялся Геллер, не всилах скрыть зародившейся надежды.

— Ничего, Никита все равно у мамы в Томске, мне некуда торопиться. Я не выдержу субботы.

— А, ну-ну… — посмотрел он на нее внимательно. И спохватился, боясь, что она откажется. — Спасибо! Я очень, очень рад. — И в телефон: — Зиночка! Так я приеду. Да, да, наша милая, глубокоуважаемая… Вот так вот, потом расскажу…

Уходил домой он, взглядывая деликатно, вероятно, испытывая неловкость. Это было видно по длинной ссутулившейся спине. Она рассердилась: зачем согласилась? Подумаешь, тронули сентиментальные фигли-мигли, черт знает, что он думает теперь!

Но все оказалось логичным: в ночь на субботу и всю субботу лупил дождь, во вторую половину дня — проливной. И дежурство выдалось трудное, привезли девицу, сжегшую себе пищевод уксусной эссенцией. Когда Лидия Васильевна вскрыла ее, проклиная вековую женскую экзальтированность, оказалось, что и желудок спасти нельзя — при заживлении образовался бы сплошной грубый стягивающий рубец.

Для реконструкции пищевода (а проще — для создания искусственного пищевода, желудка ли) она чаще использовала толстую кишку. Оперировать приходилось в несколько этапов. Никто в городе таких операций не делал, кроме Лидии Васильевны, и эта ее исключительность как бы удесятеряла ответственность и приносила силы.

После операции еле дотащилась до ординаторской. Девушка имела шансы выжить. Выхаживать только было некому — родители жили в деревне. Лидия Васильевна поручила ее палатной сестре Зое — единственной, на кого можно положиться. Горластой и некрасивой Зоей владело жгучее чувство ответственности, а возможно — человечности. Больница задыхалась из-за нехватки санитарок, Зоя взяла еще полставки и «мантулила», как она говорила, все лето за двоих, исполняя и работу нянек. Была она невоспитанна, дерзка и срывиста, часто игнорировала замечания Лидии Васильевны, но больные при ней не оставались без помощи. Лидия Васильевна радовалась, что дежурила и что эту больную привезли к ней, иногда ей казалось — предопределение существует. Впрочем, ее все равно разыскали бы…