Читать «Тополь цветет: Повести и рассказы» онлайн - страница 104

Она уже поняла, что телку зря растит. На дочку рассчитывала, но если Женька не будет в деревне, зачем ей корова одной-то? Возня с покосом, с сеном, от людей зависимость. И молоко зимой нужно возить сдавать — все в одни руки. А так взяла у кого-нибудь себе и кошке пол-литра на день — и хватит. Вот ежели Женечка выйдет замуж, пойдут внуки — тогда видно будет. А пока телку на ферму сдаст, вытянет килограммов триста — рублей пятьсот семьдесят получит.

Двор был наполовину покрыт потолком — стойла, курятники, — еще Федор удобно обстроил все, и сено закладывали не на избу, а наверх во дворе.

Алевтина как съехала вниз с охапкой сена, так и остановилась посреди двора, удивившись мыслям о внуках, о Женечке, о том, сколько вытянет телка, и тому, что уже первый декабрь подошел. А как же Юрий? Значит, все это время без него обходилось?.. Вроде и думала постоянно, а вроде и в мыслях не держала — свободно жила. Летом смотрела по телевизору запуск космического корабля — космонавты в скафандрах, готовые вот-вот уйти в темное, непонятное, поразили ее отринутостью от людей, от всего земного. Тогда же подумала, что и она закована в скафандр — в свою любовь: что бы ни делала, куда бы ни ходила, с кем бы ни общалась, все жило само по себе, там где-то, а она с ее чувством к Юрию, с их любовью, смешной и безутешной — сама по себе, совсем, совсем отдельно. Впрочем, давно уже их отношения не казались ей ни странными, ни противоестественными.

А сейчас поймала себя на том, что вольно думала, вольно чувствовала, словно Юрки и на свете нету. Она испугалась внезапной освобожденности. Или случилось с ним что? Вчера еще видела, как возвращался из Редькина с мальчишкой Тоньки Горшковой (они работали теперь в слесарной мастерской). Идет по деревне, перепрыгивая через лужи, держа голову на отлете, отведя руку с сигареткою. Спина у ватника выгорела, в мелу — где-то печку обтер, черная кроличья шапка с козырьком, смятая, еле лепится, но было что-то независимое, возмужалое в обветренном, усталом лице его с большим прямым носом, как у отца. Горшков рядом с ним — щупленький, длинненький — сразу видать, мальчишка, — воротник одежины завернулся, рукава коротки, рукавицы огромные болтаются на руках.

Алевтину вдруг охватила паника. Она поняла, что должна немедленно увидеть его, сбегать, узнать, что же случилось.

Татьяна сегодня в утреннюю смену, ребята уходят, а может, уже ушли в школу, иногда он отправляется с ними, — соображала она и чувствовала, что не может прийти просто так, заявиться со своим вопросом: слишком долго не ходил.

Она сунула сено телке, опрокинула ведро с едой в корыто поросенку. Машка поддевала ведро рылом, налезала, дружелюбно хрюкая. Внезапно осенило: побежать, сговориться заколоть свинью! Кому же и колоть, как не ему, на поминки же сам резал. Конечно, сейчас тепло слишком, у них тогда выхода не было, да и ушло небось почти все. Ну, за телку зато хорошо возьмет, вот покормит, пока сено кончится, и сведет.