Читать «Только никому не говори» онлайн - страница 78

Итак, пережив утренний обход и хлебнув «какавы», я надел свою колониальную рубашку и удалился в парк сочинять. Оттуда через берёзовую рощу вышел на шоссе и направился к станции.

Слева совхозное поле пшеницы, дрожащее марево над ним, летучие тени и весёлый вороний грай — говорят, так воронье веселится к дождю. Справа берёзы с довольно густым подлеском боярышника, сирени, бересклета… Одним словом, если туда загнать машину, с просёлка она видна не будет.

Полное безлюдье, покой и безмятежность; мысль о том, что кто-то крадётся за мной в кустах, кажется нелепой. Тем не менее, дойдя до первых отрадненских домов, я свернул в переулок, постоял у колодца, покурил, понаблюдал. Мимо по шоссе прошли две женщины с бидонами, пронёсся на велосипеде мальчик, прошмыгнул рыжий кот… Становилось жарко. Тенистыми, заросшими травой проулочками я добрался до станции, где взял билет до Казанского и обратно.

В железнодорожный ад раскалённого асфальта, железобетона и скрежета я окунулся как-то вдруг, без подготовки. Контрасты возбуждают, я был возбуждён и нервно колготился в нервной толпе возле телефонов- автоматов. Ворвавшись наконец в кабинку- парилку, позвонил Борису… занято… Нике… занято… Я упорствовал. Первым сдался Борис.

- Узнал. Прямо родной голос. Что вы тут делаете?

- По издательским делам отпустили до завтра.

- Книжечку пробиваете?

- Роман. Про вечную любовь. Если пробью — весь гонорар вложу в машину или в драгоценности. Как вы посоветуете?

- А идите-ка вы…

- А я и иду. В милицию. Сдаваться: не справился.

- Что? Прямо сейчас?

- Нет, на днях. Вот Дмитрий Алексеевич восстановит свою «Любовь вечернюю», вернёт мой блокнот с данными…

- И тут любовь! У вас, у поклонников чистой красоты, вечно одно и то же…

- Как? Вы ничего не слышали? У Дмитрия Алексеевича мастерскую обчистили. Кто-то украл портрет Любови Андреевны с дочерьми, помните?

- Что? — математик долго молчал. — Эту эстетскую штучку? Что за ерунда!

- Художник убит. Работает на закате в нашей дворянской беседке над портретом. Его закаты вдохновляют…

- А зачем ему понадобился ваш блокнот?

- Не знаю. У него какая-то странная идея, он скрывает…

- Не понимаю, зачем вы ему дали свой блокнот!

- Чего это вы так разволновались? Вы вот лучше скажите мне — в последний раз спрашиваю, — на что вы истратили деньги и где провели ту ночь?

- Неужели в последний?

- Да. В следующий раз вас уже будет допрашивать следователь.

- Это, наконец, невыносимо! — крикнул математик и швырнул трубку.

Потом отозвался и актёр:

- Иван Арсеньевич! Счастлив! Вы в Москве?

- По издательским делам отпустили до завтра.

- Ну так ко мне?

- Некогда.

- Как там наши лилии?

- Пока в полной тьме. Слышали, у Дмитрия Алексеевича мастерскую обчистили?

- Боже мой! И «Паучка» увели?

- Какого «Паучка»?

- Он для меня написал — прелесть!

- Нет, украли только «Любовь вечернюю».

- Какую?.. А-а! Жуткая история. Вам не страшно?

- Я-то что! Художник убит. Сейчас восстанавливает эту самую «Любовь» по памяти.