Читать «Только никому не говори» онлайн - страница 76

Я замолчал, самому тошно стало от картины, что я нарисовал. Наконец Дмитрий Алексеевич сказал отрывисто:

- Это невыносимо!

- Вы отказываетесь участвовать в этом? — взорвался я. — Вам невыносимы жестокость и грязь? Вам всем спокойнее думать, что девочка как-то незаметно и чистоплотно растворилась в космосе, а отец благородно, интеллигентно сошёл с ума от любви к жене. Так вот не было же этого! Марусю кто-то задушил, и она, может быть, несколько дней валялась в куче гнилья, как падаль. И именно в погребе вы нашли её отца. Совпадение? Нет, не верю. Не верю, что Павел Матвеевич сошёл с ума на поминках. Не верю ещё и потому, что где-то существуют и значат что-то совершенно конкретное полевые лилии!

- Иван Арсеньевич, когда он заговорил о них там, в погребе, он был в ненормальном состоянии, уверяю вас.

- Он вспомнил о них раньше. И когда вспомнил, то собрал последние силы и поспешил к дочери. Эти лилии — какой-то знак, связующий два мира: его прежний, счастливый, и тот, в котором он живёт теперь. Может быть, события развивались совсем не так, как я это изобразил. Может быть, он Бориса ни в чем и не заподозрил, а поехал в Отраду сам по себе, потому что что-то вспомнил. Только я не представляю — что. Вы ведь вместе с ним осматривали погреб?

- Он там ходил со свечкой, а я глядел сверху из кухни.

- В какой момент его поиски прервал крик Любови Андреевны из сада, то есть когда появился участковый?

Дмитрий Алексеевич зашептал как в лихорадке:

- Да, да, вы правы… вы абсолютно правы… да, это точно, я вижу, как сейчас!.. Он склонился в углу над кучей картошки!

- Спокойно! Ведь если б он увидел… даже не увидел, а уловил какой-то намёк, что там его дочь, он бы не выскочил из погреба, он бы прежде убедился…

- Вне всякого сомнения!

- Тогда что же? Ну что, что, что?.. Надо мне ещё раз там побывать… Знаете, я закрыл люк, оказался в полной тьме, запахло сырой землёй — и словно какое-то воспоминание прошло по сердцу. С тех пор мучаюсь и не могу вспомнить… Ну не лилии же цвели в этой картошке!

- Вы полагаете, Павел поспешил на дачу, мучимый каким-то воспоминанием или ощущением…

- Не знаю, не могу представить! Он вдруг ни с того ни с сего говорит о полевых лилиях и срывается в Отраду. Вот он идёт по улицам, входит в дом, зажигает свет на кухне, спускается в погреб. Свечка озаряет угол с картошкой. Он разгребает гнилье и видит свою дочь, и слышит шаги в светёлке, на кухне, и замечает тень на земляном полу. Поднимает голову: в погреб заглядывает убийца.