Читать «Темный август» онлайн - страница 2

Пестик затянулся, поднял земляной комок и швырнул в куст напротив. Земля рассыпалась, пудря коричневой пылью зеленую гроздь. Роман тоже подобрал комок. Бросил. Ссыпаясь, крошки шуршали суетливо.

— Виноград теперь до пенсии жрать не смогу, — мрачно пожаловался.

— Угу, — отозвался Пестик. Кинул еще:

— Камень бы.

— Вон лежит.

— Вставать надо.

— Ну его.

— Ага…

Молчали, уставшие. Слушали ор кузнечиков, держащий жару слоями над высушенной травой.

— Ромк?

— Чего?

— А ты, это… Телка была у тебя?

Ромка потянулся вперед, за камнем. Упал на обе ладони, земля рассыпалась и колола. Выковырял белый обломок. И снова привалился плечом к ребру столба. Взвесил камень на потной ладони. Земляная пыль расплылась рыжими разводами.

— Дай, я, — Пестик, не двигаясь, задергал рукой — отобрать голыш, — промахнешься ведь. Других нет, вставать придется.

— Отзынь, я сам. Все равно уже идти. Автобус вон.

Ромка бросил. Камень влетел в пыльную гроздь, чавкнув, застрял было, но медленно, рывками, проваливаясь все ниже, выпал и ткнулся в рыхлую землю. Разбитые ягоды капали вслед темным соком.

— Класс! — восхитился Пестик. И снова:

— Ну? Про телку?

— Была одна… — Роман покраснел и стал отряхивать руки о выгоревшие шорты.

— Расскажи! Как? Трахал?

— Че ты пристал? Ты меня на полтора года старше. Это я должен тебя доставать вопросами.

Пестик вздохнул, поник темной головой:

— Да уж. У нас в поселке три двора. Девки только летом, на практике. И такие, блин, лишь бы подразнить.

Ромка посмотрел на пухлые надутые губы, длиннющие опущенные ресницы.

— Целовались только, — сказал неохотно. Но порадовался, что может друга этим успокоить.

Пестик вскинул голову. Схватил Ромкин локоть горячей ладонью:

— Й-ё-о-о!.. — протянул удивленно, — не врёшь?

— Чего мне врать? И вообще, — Роман рассердился, — это ж ты у нас красавчик. Маугли, блин. А на меня, что, думаешь, так девки и набежали?

Пестик не отрывал темных глаз от покрасневшего Ромкиного лица. Смотрел на белесые короткие ресницы, выгоревшие в сметану тонкие волосы.

Далеко, продравшись сквозь цыканье цикад, засигналил автобус.

— Идти надо, — угрюмо сказал Ромка, — и ведра еще…

— Ага, ага! Слушай! Нам повезло, знаешь как? Остаемся!

— Чего? — Роман затоптался, разминая ноги и спину. Солнце краснело потихоньку, цепляя брюхом маковки тополей у дороги.

— Некогда рассказывать! Давай, а? Счас ведра оттащим, наврем чего, и потом уж я тебе…

Пестик танцевал от нетерпения, изгибая длинную спину, — шоркал по сыпучему драными кедами, пощипывал тонкие волоски на смуглом подбородке.

Гудок автобуса снова покатился по рядам, к ребятам и за них — дальше, отскакивая от темнеющих листьев.

— Ну, приключение же! — воззвал Пестик. И радостно, уловив колебания друга, схватил оба ведра, поволок навстречу красному солнцу. Ромка заспотыкался следом, глядя, как бьются кромки ведер о коричневые икры. Морщился. Сам целый день так же.

— Ну, ты можешь хоть… — и не стал продолжать. Все равно автобус вот он. А по локтям побежали мурашки — приключение… Пусть пока так.

— Тетя Шура, — стукнув о ступеньку пустыми уже ведрами, крикнул Пестик в автобусную дверь. В окна смотрели недовольные лица. Шура нехотя отклеилась от перегородки, над которой дразнила шофера вырезом платья. Обернулась, натягивая ситец по широким бедрам: