Читать «Там, где папа ловил черепах» онлайн - страница 107

Бабка ответила:

— Буду я хозяйскую спесь тешить. Не нравится, отдельный ход себе делайте.

Об отдельном ходе мы тоже думали, и не раз. По, как всегда, все упиралось в безденежье — это ж какую лестницу нужно строить, а Лапкины входить в долю не хотят.

Следующим моментом были кухни у флигеля. Ведь приходила комиссия, предупреждала. Нет: ни Дарья Петровна, ни Тоня и бровью не повели. Конечно, им что? Не их оштрафуют, а домохозяина. Эта мысль не давала дяде спать. И чем больше нервничал он, тем беспечнее вели себя квартирантки. Они начали даже посмеиваться над его страхами. А заборы? В каком виде заборы? Расшатанные., разломанные. Дети, не признавая калиток, поминутно перелезают через них.

Извели все мы дядю меньше чем за неделю. Поссорился он с моей мамой и с тетей Аделью.

— Что вам нужно? — спросила мама. — Детство есть детство. И к тому же: лучше пусть во дворе бесятся, чем в доме. Нам покой нужен.

Дядя заспорил. Тетя Адель беспечно смеялась над обоими. Но когда ей показалось, что брат злоупотребляет ее мягкостью, в ней проснулся давнишний, весьма запоздалый протест:

— Я никому никогда не позволю угнетать мою дочь! Имей это в виду!

Пришли Дарья Петровна и Ярошенчиха:

— Ладно. Мы согласны убрать со двора кухни. Только вы отдайте нам сарайчики, что под вашей галереей. Мы там кухни устроим.

Он проснулся утром в сквернейшем настроении. Видел сон, будто скандалил с целой толпой незнакомых злых женщин. И они его почти что одолели. Если бы не проснулся, задохнулся бы от ярости. А тут тетя Тамара. Он попросил открыть ставни, она ответила:

— Открой, пожалуйста, сам, — и вышла из комнаты.

От неожиданности дядя в первый момент чуть сознание не потерял. Потом почувствовал себя глубоко оскорбленным и даже обманутым. Так вот она какая, его жена?! И это в благодарность за его, можно сказать, подвижническую жизнь в этом грязном, несправедливом мире? О более, боже!

Мы ходили через их комнату на цыпочках. Там стояла гробовая тишина. Лишь на третий день вечером произошел отрывистый и нервный разговор. С большим опозданием — но куда денешься от своего воспитания — дядя выразительно проговорил:

— Благодарю тебя, Тамик, благодарю.

Проходя через их комнату, я взглянула на тетю Тамару. Она сидела ссутулившись и беззвучно плакала.

— Позавчера, — отчетливо проговорил дядя, — то есть двенадцатого октября тысяча девятьсот тридцать восьмого года, ровно в восемь часов утра, прошу запомнить эту дату, ты разрушила мою семью.

— Неправда, — всхлипнула тетя Тамара и заговорила быстро, горячо. — Я уже давно, давно поняла, и я думала…

— Меня совершенно не интересует, что ты думала, — холодно перебил он. — Ты разрушила мою семью тремя словами. Благодарю.

— Эмик…

— И это работа Тони.

Тоня Ярошенко была агитатором нашего квартала. По мнению дяди, его жена медленно, но верно подпадала под ее влияние, и результат сказался.