Читать «Там, где папа ловил черепах» онлайн - страница 104
Марина Эрастовна Гельви
— Ира, я, кажется, спросила: чем вы там занимаетесь?
— Ничем!
— А почему смеетесь?
«Не можем разорвать селедку», — мысленно ответила я.
— Скажи стихотворение.
Я быстро протараторила:
— Ну вот видишь, — удовлетворенно проговорила наша немка, — урок ты знаешь.
Еще бы. Всю четверть учим это стихотворение.
— А почему ты так плохо ведешь себя?
Что ей ответить?
— Ты хуже всех, понимаешь, хуже всех! — снова взволновалась немка. — Такого ужасного ребенка я вообще не видела! — и опять замолчала. Класс жил своей шумной, веселой жизнью, и учительница спохватилась: — Дети! Я прошу только тишины! Неужели нельзя, ведь директор услышит, и меня снимут с работы. Вы хотите, чтобы я покинула класс и больше никогда не пришла к вам?
— Нет, но хотим! Сидите, Ванда Тимофеевна!
— Тогда пусть выйдут Ира, Клим, Арам и Саша!
Но на этом она не очень настаивала: мы опять-таки будем шуметь в коридоре, директор увидит и…
После селедки захотелось пить. Начали отпрашиваться сразу по двое, по трое. Ванда Тимофеевна, ужасаясь, отпускала. К концу урока немецким занимались только трое: сама учительница и сидящие на первой парте отличницы. Они переговаривались, максимально приблизив друг к другу лица и не сводя глаз с губ, дабы по их движениям угадывать сказанное. А вокруг разгуливали мы, и, не скажу, чтобы очень шумели: мы тоже боялись директора, вдруг пройдет по коридору и услышит, — мы просто делали разминку в томительном ожидании звонка.
Вот первый удар в колокол, что висит около комнаты сторожихи. Наша тетя Даша, кажется, вовремя позвонила. Мы рванулись с криками в коридор. Немка вслед кричала:
— Повторите «Вир бауэн мотореп»! Повторите «Вир бауэн мотореп»!
Из класса она вышла последней.
Примерно так же, нет, все же чуточку лучше, вел себя наш класс и на уроках истории. Историчка казалась странной: ярко красила губы, отчего на подбородке у нее и под носом всегда была помада, и юбку носила слишком короткую. Предмет свой она знала отлично и объясняла новый материал так, что в классе стояла полная тишина, зато потом… Она совершенно не знала, чем нас занять.
Наша буфетчица была удивительно осведомлена во всех делах и о семейном положении учителей, и она сказала, что Софья Павловна, историчка, раньше выступала на сцене. Там у нее был роман с режиссером, неудачный, бросила сцену, пошла работать в школу. А Ванда Тимофеевна по профессии зверовод. Она очень добрая. Но одно дело любить зверушек и совсем другое — дети.
— Сона-джан, пусть опять своей работой займутся!
— Теперь поздно.
Жалко стало этих учительниц. Договорились с Надей: будем этих неудачниц защищать.
