Читать «Страшные сказки для дочерей киммерийца» онлайн - страница 127

Она ждала лишь толчка. Малейшего шороха или движения за спиной. Намёка на движение. И тогда — головой вниз, обязательно головой вниз. Чтобы наверняка, чтобы долго мучиться не пришлось. Со свёрнутой шеей долго не мучаются…

Отец, конечно, расстроится. И отомстит. Он обязательно отомстит. Он камня на камне от этой нергаловой башни не оставит, всю её разотрёт в мелкий красный песок.

Отец…

Тёмные, почти чёрные глаза на запрокинутом светлом пятне лица — слишком светлом на фоне чёрно-красно песка Шан-э-Сорх. Эти странно знакомые глаза не отпускают, прожигают насквозь и словно бы встряхивают за шкирку — так на псарне ловчий встряхивает нашкодившего щенка. Они не играют, как хорёк с той полёвкой, но от них точно так же никуда не деться…

— Папа?..

Атенаис моргнула, приходя в себя. Прищурилась, не отрывая взгляда от обжигающе-тёмных глаз и не замечая, что непроизвольно начинает улыбаться — нехорошей такой предвкушающей улыбочкой.

* * *

Конан метнулся вперед за миг до того, как она крикнула:

— Лови!..

И прыгнула.

Он всё понял заранее, по этой вот улыбочке и понял. Слишком часто он видел эту улыбочку — правда, личико, на котором она появлялась, раньше было другим.

Он не стал кричать: «Атенаис, не смей!». Он и Лайне-то не всегда это выкрикнуть успевал, а тут куда более длинное имя, глупо и пытаться. Да и потом, Атенаис — не Лайне. Ради шутки и разминки прыгать с такой высоты она не станет. Значит, действительно, выхода другого нет. Так зачем же тогда кричать ей всякие глупости под руку?

К тому же бежать по рыхлому разъезжающемуся песку — это тебе не по гладким каменным плитам, тут не до лишних криков.

Он пересёк запретную линию рвани в два прыжка, даже не заметив. Только бухнуло в последний раз, останавливаясь, сердце, стал густым и вязким воздух, и никак больше не протолкнуть его в сведённое судорогой горло. Он ещё успел подумать, принимая в падении на руки так знакомо распластанное полётом детское тело, что это очень удачно, что он успел в два прыжка. Прыгать с остановившимся сердцем было бы сложно…

Упасть им не дали. Мощный рывок застал как раз на середине падения, чуть ли не над самым красным песком. Конан упал на спину, крепко прижимая к себе пойманную прыгунью, всё ещё не дыша и потихоньку утекающим словно красный песок сквозь пальцы сознанием прислушиваясь к пугающей тишине в груди. Он уже почти ничего не видел, только чувствовал движение и боль. Его куда-то стремительно тащили, потом дёргали за плечи, пытались поставить на ноги и зачем-то били по лицу. А потом…

Потом гулко и больно толкнулось в груди. И ещё. И ещё раз. С каждым последующим разом было всё менее больно, а потом боль ушла совсем. И неожиданно захотелось вдохнуть. Очень сильно захотелось. И он вдохнул — судорожно, со всхлипом, с удивлением обнаружив, что воздух, оказывается, такой вкусный.

И мрак отступил.

Хотя мог бы и не отступать — ради такого-то зрелища стоило ли стараться?

Прямо перед Конаном торжествующе приплясывал донельзя довольный собою Сай, гордо потрясая мотком верёвки и всё время норовя пихнуть короля Аквилонии в грудь, плечо или живот — до чего в тот или иной момент было ему сподручнее дотянуться.