Читать «Сокровища Валькирии (Книга 3)» онлайн - страница 57

Он вынырнул из пучины и чуть не ослеп от яркого весеннего солнца. И чуть не оглох - от птичьего пения, заглушающего шум вспененной, бурной воды. Несколько минут, распластавшись, он плыл по течению, наконец-то ощутив себя Счастливым Безумцем. Мимо проносились берега, покрытые лесом и зеленой травой, забрызганной пестрым ликующим разноцветьем. Кипела и пузырилась голубая вода на камнях, в глубине скользили стаи рыб, спешащих на икромет,- живая и замершая материя двигалась, переливалась красками, звуками, и только высокое небо стояло над землей неподвижно и вечно. Мамонт выбрался на сушу, сделал несколько шагов и рухнул в траву. Он еще не мог, широко открыв глаза, таращиться на мир, и, как новорожденный, познавал его, щурясь от света, вдыхая запахи и ощупывая землю руками. Никогда еще он не воспринимал и не чувствовал так ярко то, что обычно попирал ногами - цветущую весеннюю землю. Наконец глаза привыкли к свету солнца, и он рассмотрел перед собой копошащуюся на цветке пчелу. И она, как золотое звено, связующее два разных мира, вернула его в реальность и поставила на ноги. Счастливый Безумец ощутил земное притяжение и, тяжело передвигая ноги, побрел вслед за улетающей пчелой. Он с трудом узнал пасеку Петра Григорьевича. Нет, все было на месте: дом, широкая левада с аккуратными ульями, баня на берегу, но все это как бы уменьшилось в размерах, приземлилось, потеряло прежний горделивый вид, потому что на месте взлетно-посадочной полосы до самого леса чернело хорошо возделанное поле, на котором всходили какие-то посевы, а за домом, на уступе горы, где когда-то стояла палатка Мамонта, поднимались недостроенные стены огромного дома, сложенные из дикого камня и напоминающие средневековый замок. Мамонт пошел краем поля, отмечая, какой титанический труд был вложен, чтобы облагородить эту насыщенную камнем землю - убрать с нее тысячелетиями враставшие глыбы, перетрясти, перебрать руками, освободив от валунов и щебня. Но когда приблизился к строительным лесам, ощутил себя маленьким, словно стоял возле египетской пирамиды. В основание фундамента были заложены камни высотой в человеческий рост, выше они уменьшались в размерах, однако все равно без крана их вряд ли поднимешь, а строительной техники нигде не видно. Мамонт поднялся по лесам и со стены заметил человека, который с помощью деревянной ваги вкатывал в гору камень. Этот "сизиф" работал без устали и через четверть часа полутонная глыба оказалась у строения. Он даже не перевел дух, не смахнул пот со лба и сразу же принялся втаскивать камень на леса по деревянному трапу, используя веревку, переброшенную через блок, и простой лом. Разбираемый любопытством, Мамонт спрятался за стеной. Человек не кряхтел, а рычал от напряжения, двигая камень сантиметров по десять за один рывок. Спиной, грудью и предплечьем, опутанным веревкой, он отрывал глыбу от досок и, загоняя под нее лом, багровел от натуги. И не сказать, чтобы выглядел богатырем: просторная, серая от пота и пыли, рубаха болталась, как на колу, большая клочковатая борода, под которой мелькали вздувшиеся на горле жилы, длинные волосы подвязаны ремешком. Еще четверть часа потребовалось "сизифу", чтобы втащить камень на стену. И снова без всякой передышки он положил две лопаты раствора и с удовлетворенным урчащим возгласом впечатал глыбу на место. И только тогда вздохнул облегченно, утер лицо подолом рубахи, тем самым будто смахивая гримасу невероятного напряжения. И на какой-то миг стал похожим на себя, поскольку узнать в этом заросшем, исхудавшем человеке Ивана Сергеевича Афанасьева было невозможно. - Иван?- неуверенно спросил Мамонт, выступая из-за укрытия. "Сизиф" обернулся, посмотрел через плечо каким-то незнакомым, пытливо-суровым взглядом, напоминающим взгляд Стратига. - А, Мамонт,- проронил он без особой радости.- Здравствуй, Мамонт. Помнится, они всегда встречались бурно, смеялись, орали, хлопая друг друга по плечам и тиская в объятьях... - Почему ты здесь? Как ты тут очутился, Ваня?- Мамонт встал перед ним с раскинутыми для объятий руками. - Исполняю урок,- пожал он плечами. - Но ты же не строитель? И не пахарь! - Нет, я исполняю урок Драги. Охраняю путь. - А что же ты строишь? - Дом. Я строю дом. - Зачем? Старый дом еще очень хороший и крепкий. - Но я должен построить свой дом. И своими руками,- объяснил Иван Сергеевич с незнакомым упрямством и строгостью.- Скоро в горы пойдут люди - альпинисты, "тарелочники", спелеологи. Их всех мне нужно принять, дать ночлег. Пока это будет странноприимный дом. - А поле?- Мамонт указал на пашню.- Ты решил заняться еще и сельским хозяйством? - Нет, и это от нужды. Нынче я первый раз встречал перелетных птиц. И не хватило на всех запасов зерна. Поэтому я посеял ячмень. - Не проще ли купить зерна?- засмеялся Мамонт.- Ты же один не успеешь строить дом, пахать, сеять, убирать урожай... - Я должен успеть. Потому что мой труд имеет двойное назначение. - Двойное? - Нет, даже больше, но мне важно двойное.- Иван Сергеевич взял лом, намереваясь спуститься на землю.- Извини, Мамонт, мне сегодня нужно уложить еще семнадцать камней. Пойдем и поговорим на ходу. Я буду перетаскивать камни и одновременно разговаривать. - Давай я тебе помогу! - Спасибо, но я должен делать все сам. И один. У нас с тобой разные уроки. И судьбы разные. Глыбы серого известняка он брал у дороги за пасекой - добрых триста метров от стройки! Технология передвижения их была отработана и доведена до совершенства. Афанасьев не делал ни одного лишнего движения, орудуя вагой. И успевал еще говорить. - Не легче ли камни скатывать с горы?- спросил Мамонт.- Пусть больше расстояние, но ведь под гору! - Легче,- согласился он, всаживая рычаг под глыбу.- Я уже скатывал... Но мне нужно, чтобы было труднее. А труднее, когда камень втаскиваешь на гору. Чтобы было двойное значение. - Какое же второе? Иван Сергеевич на секунду замедлил движение, словно поразмыслил: сказать не сказать?- и решил положительно. - Ко мне приходил Авега... Принес хлеб и соль... Ты же помнишь, что со мной случилось? Там, в "империи" Тойё?.. Меня травили уколами, ты знаешь. А избавиться от страха перед Хамарой ничем невозможно, лекарства не помогают... Авега сказал, что у меня размягчился мозг. Это действие препарата... Я находился в состоянии Великого Хаоса. Я - человек Земной, а стал Земноводным, размягчился мозг,- он на мгновение вскинул глаза.Впрочем, ты Вещий, что тебе рассказывать... Поэтому я стал терять память и жил иллюзиями. Я здесь так воевал с Хамарой... - Воевал?- переспросил Мамонт. - Каждый день, утром и вечером... Выдерживал такие атаки! А наши так ни разу и не пришли на подмогу. Один против всего Дальнего Востока... Ну и проиграл все сражения. Не хватало ракет,- он вздохнул перед тем, как в очередной раз опрокинуть глыбу.- Авега мне сказал: чтобы мозг снова затвердел до нормального состояния, надо испытать земное притяжение. Иначе так и будешь воевать сам с собой. - И как же ты его испытываешь? - Да это не сложно. Земля притягивает, если ее обрабатывать и строить. Вот потому я строю дом и пашу поле... Знаешь, и дело идет на поправку. Я уже стал вспоминать детство... И не тянет больше играть в войну. - Ты избавился от страха перед Хамарой? - Когда построю дом и сниму урожай - избавлюсь,- перекантовывая глыбу, проговорил он.- Надо трудиться, как пчела... У меня была предрасположенность к размягчению мозга, потому препарат Тойё подействовал. Я же любил сладострастие... Это прямой путь к Хаосу. Между разговорами Афанасьев докатил камень до стройки и, не снижая темпа, потащил его наверх. Это была самая трудная часть. - Еще шестнадцать!- хрипло проговорил он и сорвал с себя рубаху, стал отжимать ее, как отжимают половую тряпку. На его теле оказались вериги - мелкоячеистая сетка, сплетенная из тонкого, деревянно-прочного каната. Кое-где многочисленные узлы растерли кожу до крови, из подсыхающих корост сочилась сукровица... - Это тебе Авега велел надеть вериги?- спросил Мамонт. - Нет, я сам себе велел,- признался Иван Сергеевич. - Но зачем? Зачем?! - Тебе этого не понять, Мамонт... Хотя, да, ты теперь - Вещий, все понимаешь, все знаешь наперед. - Не знаю, Иван! - Хорошо, скажу... Когда я в веригах, меня не касаются руки гейш,- он первый раз улыбнулся.- Я нашел способ, как вытравить их из чувств. Это у меня рабочие вериги, щадящий вариант. На ночь я надеваю рубашку из колючей проволоки. Иван Сергеевич направился вниз, за очередным камнем, и Мамонт пошел за ним. - Ты стал одержимым. Или блаженным,- усмехнулся он.- Не узнаю тебя... - Ну, до твоей одержимости мне еще далеко!- отпарировал Афанасьев.Рассказал бы, избранник Валькирии, где был и что видел. И куда теперь путь держишь? Я слышал, на Балканы? В Землю Сияющей Власти? - От кого ты слышал? - У меня единственный источник соли - Авега. - На Балканы мне нет пути, Иван... - Ладно, можешь не признаваться, если не доверяешь,- чуть обиделся Иван Сергеевич. - Я доверяю тебе! - Ничего, Мамонт, я же все понимаю... Но погоди, вот построю дом, сниму урожай... - Мне уже достаточно того, что я увидел,- заверил Мамонт.- Я верю, ты выйдешь из Великого Хаоса. А мне на самом деле путь в Землю Сияющей Власти закрыт. Стратиг не даст мне урок Страги Запада. - Почему? Он хочет опять изменить твою судьбу? - Нет, никто не в состоянии изменить судьбу... Страгой Запада может быть только Вещий Гой, каким был Зелва. - А ты... ты не получил титул Вещего?.. Как же так, Мамонт?- Иван Сергеевич даже остановился.- Ты ходил в пещеры, спускался в копи добывать соль. И не добыл ее? Ты был допущен к Весте и не стал Вещим?.. Зачем ты обманываешь? Я не принесу тебе вреда... - Это правда, Иван!.. Я не смог прочесть последнюю Книгу - Книгу Будущности. - Не смог или не захотел? - Не захотел. Иван Сергеевич поднял на плечо вагу и молча шагал до своего карьера. И лишь там вдруг первый раз присел, отвлеченно глядя перед собой. - Хотел тебя спросить... О будущем. А ты не захотел узнать его. Скажи, Мамонт, ты испугался? - Откровенно, да, испугался. Открыл футляр, вынул свиток, а развернуть побоялся. - Значит, у тебя тоже есть страх перед Хамарой,- неожиданно заключил Афанасьев. - Нет, я не боюсь Хамары! - Боишься. Если не посмел узнать будущее. - Не понимаю, причем здесь Хамара? - Он - Охотник за Будущим. - Это ни о чем не говорит... Я испугался не Хамары, а самого себя. Побоялся потерять вкус к жизни, побоялся переесть соли, потому что после нее все покажется пресным. - Ты не этого испугался, Мамонт.- Иван Сергеевич встал, одним взмахом всадил вагу под камень и опрокинул его.- Ты почувствовал дыхание Великого Хаоса! Потому что и у тебя есть предрасположенность... - Наверное, есть,- согласился он. - Жреца Хамары... не существует. Его нет ни в образе человека, ни в образе полубога. Тойё говорил об этом, только тогда я не понял... Почему и невозможно увидеть его. Хамара - это идея, символ страха перед будущим. Он поселяется в душах всех людей, неважно - гой он или изгой. Он охотится за будущим каждого человека. Потому что мы утрачиваем земное притяжение и вольно или невольно движемся к Великому Хаосу. Как только я понял это стал на месте взлетно-посадочной полосы распахивать поле. И строить дом. Он играючи опрокидывал неподъемный камень, приближая его к своей стройке, и глядя на его движение, ощущая неведомую, рвущуюся наружу энергию, Мамонт неожиданно открыл для себя одну из тайн, которую не успел познать из Весты - кто, зачем и как строил египетские пирамиды. - Жаль, что ты не открыл Книгу Будущности. Я так надеялся на тебя, Мамонт... Ждал тебя, хотел спросить. - Вещий князь Олег открывал ее. И Зелва открывал... Но что с ними стало, ты знаешь... Это же невыносимо - жить, зная, каков будет исход жизни! - А что, если и они не открывали? Как ты, остановились в самый последний момент?.. Об этом ведь никто не знает! - Возможно,- задумчиво обронил Мамонт.- Эту Книгу при свидетелях не открывают. - Всю жизнь ты искал сокровища Валькирии, а когда нашел - не посмел взять. - Я взял сокровища Валькирии!- запротестовал Мамонт.- Я нашел то, что искал! - Как же ты нашел, если испугался? - Ты прав, я побоялся будущего... Но Книгу Любви прочитал от начала и до конца! Истинные сокровища Валькирии - не золото, и даже не соль Знаний... Иван Сергеевич внезапно бросил камень и вагу, схватил Мамонта за грудки. - Хочешь сказать?.. Сокровища, это... - Будет в сердце любовь - значит, будет и будущее. После Книги Камы становится страшно открывать последнюю Книгу. Твой Хамара действительно охотится за будущим, но отнимает не волю и даже не разум. Он изымает из будущего его сердцевину, изначальный свет и огонь, любовь между мужчиной и женщиной, заменяя ее высший смысл примитивным наслаждением. Ты же испытал это, и потому теперь носишь вериги! Состояние Великого Хаоса начинается там, где начинается поиск удовольствий. Так написано в Книге Любви. И нужно ли после этого открывать Книгу Будущности? Афанасьев неожиданно легко поднял камень на руки и внес его на стену. Там нашел ему место, положил на раствор, крикнул сверху: - Когда я испытаю земное притяжение, снова сделаю взлетно-посадочную полосу. И научусь летать! - Я верю в это, Иван!- откликнулся Мамонт. - Куда ты сейчас пойдешь? - Я не получил титул Вещего, и потому буду исполнять урок Страги Нового Света. Стратиг оказался прав, он видел мою судьбу. - У меня просьба к тебе, Мамонт... Не помни зла! - Не помню, Иван! - И еще, знаешь,- он замялся.- Помнишь, у меня была Дара, Августа? Если где встретишь.., скажи, я здесь и строю дом. Большой, как крепость. Блаженный "сизиф" и в самом деле напоминал пчелу, не ощущающую земного притяжения....