Читать «Собрание сочинений в шести томах. Том 4. Книги стихов» онлайн - страница 55

А я один на свете город знаю

И ощупью его во сне найду.

И сколько я стихов не написала,

И тайный хор их бродит вкруг меня

И, может быть, еще когда-нибудь

Меня замучит...

И женщина какая-то мое

Единственное место заняла,

Мое законнейшее имя носит,

Оставивши мне кличку, из которой

Я сделала, что можно...

Я не в свою, увы, могилу лягу.

Но иногда весенний шалый ветер,

Иль сочетанье слов в случайной книге,

Или улыбка чья-то вдруг потянут

Меня в несостоявшуюся жизнь.

В таком году произошло бы то-то,

А в этом — это: ездить, видеть, думать,

И вспоминать, и в новую любовь

Входить, как в зеркало, с тупым сознаньем

Измены и еще вчера не бывшей

Морщинкой...

Но если бы оттуда посмотрела

Я на свою теперешнюю жизнь,

Я б умерла от зависти.

1945. 2 сент.

Кого когда-то называли люди

Царем в насмешку, Богом в самом деле,

Кто был убит — и чье орудье пытки

Согрето теплотой моей груди...

Вкусили смерть Свидетели Христовы,

И сплетницы-старухи, и солдаты,

И прокуратор Рима — все прошли.

Там, где когда-то возвышалась арка,

Где море билось, где чернел утес, —

Их выпили в вине, вдохнули с пылью жаркой

И с запахом бессмертных роз.

Ржавеет золото и истлевает сталь,

Крошится мрамор — к смерти все готово.

Всего прочнее на земле печаль

И долговечней — царственное слово.

1945

CINQUE

За тебя косой воды напьюсь.

О.М.

I

Как у облака на краю,

Вспоминаю я речь твою,

А тебе от речи моей

Стали ночи светлее дней.

Так, отторгнутые от земли,

Высоко мы, как звезды, шли.

Ни отчаянья, ни стыда

Ни теперь, ни потом, ни тогда,

Но живого и наяву,

Слышишь ты, как тебя зову.

И ту дверь, что ты приоткрыл,

Мне захлопнуть не хватит сил.

27 ноября 1945

II

Истлевают звуки в эфире,

И заря притворилась тьмой.

В навсегда онемевшем мире

Два лишь голоса: твой и мой.

И под ветер с незримых ладог,

Сквозь почти колокольный звон,

В легкий блеск перекрестных радуг

Разговор ночной превращен.

1945. 20 дек.

III

Я не любила с давних дней,

Чтобы меня жалели,

А с каплей жалости твоей

Иду, как с солнцем в теле.

Вот отчего вокруг заря.

Иду я, чудеса творя,

Вот отчего!

1945. 20 дек.

IV

Знаешь сам, что не стану славить

Нашей встречи горчайший день.

Что тебе на память оставить?

Тень мою — на что тебе тень?

Посвященье сожженной драмы,

От которой и пепла нет?

Или вышедший вдруг из рамы

Новогодний страшный портрет?

Или слышимый еле-еле

Звон березовых угольков,

Или то, что мне не успели

Досказать про чужую любовь?

1946. 6 янв.

V

Не дышали мы сонными маками,

И своей мы не знаем вины.

Под какими же звездными знаками

Мы на горе себе рождены? —

И какое кромешное варево

Поднесла нам январская тьма,

И какое незримое зарево

Нас до света сводило с ума?

1946. 11 янв.

[Мы с тобою, друг мой, не разделим

То, что разделить велел нам Бог,

Мы тобою скатерть не расстелем,

Не поставим на нее пирог.]

Черную и прочную разлуку

Я несу с тобою наравне.

Что ж ты плачешь? — дай мне лучше руку,

Обещай опять прийти во сне.

Мне с тобою, как горе с горою...

Мне с тобой на свете встречи нет.

[Но весенней, лунною порою

Через звезды мне пришли привет.]

Только б ты полночною порою

Через звезды мне прислал привет.

1946. 15 февр.

И время прочь, и пространство прочь,