Читать «Собрание сочинений в 25 томах. Том 9» онлайн - страница 96

— Раньше было жалко. А теперь — не жалко...

— Нет? Почему?

Не сразу, негромко Климков сказал:

— Что же? Они люди хорошие и своего добились...

— А вам не думалось, что вы занимаетесь дурным делом? — спросил писатель.

Евсей вздохнул и ответил:

— Ведь мне оно не нравится,— делаю что велят...

Писатель осторожно шагнул к нему, потом подался в сторону от него, Климков увидал дверь, в которую он вошел,— увидал, потому что глаза писателя смотрели на нее.

«Надо уходить»,— подумал он.

— Вы хотите спросить меня о чем-нибудь? — сказал писатель.

— Нет. Я ухожу...

— Прощайте...

И писатель отодвинулся от него в сторону. Ступая на носки, Евсей вышел в прихожую и стал надевать пальто, а из двери комнаты раздался негромкий вопрос:

— Послушайте — зачем вы рассказали всё это о себе?

Тиская в руках шапку, Евсей, подумав, ответил:

— Тимофей Васильевич очень уважает вас,— тот, который послал меня...

Писатель усмехнулся.

— Только?

«А зачем я рассказал ему, в самом деле?» — вдруг удивился Климков и, мигая глазами, пристально взглянул в лицо писателя.

— Н-ну, прощайте! — потирая руки, сказал хозяин и отодвинулся от гостя.

Евсей поклонился ему.

Когда он вышел на улицу и оглянулся, то в конце ее, в сером сумраке утра, сразу заметил черную фигуру человека, который, опустив голову, тихо шагал вдоль забора.

«Ждет! — сообразил Климков, съежился и подумал: — Заругает, скажет — долго...»

Шпион, должно быть, услышал в тишине утра гулкий звук шагов по мерзлой земле, он поднял голову и быстро пошел, почти побежал встречу Евсею.

— Отдал?

— Отдал...

— Почему ты так долго? Он говорил с тобой?

Маклаков дрожал. Схватил Евсея за лацкан пальто и тотчас выпустил его, подул себе на пальцы, как будто ожег их, и затопал ногами о землю.

— Я тоже рассказал ему всю мою жизнь! — громко сообщил Евсей. Ему приятно было сказать об этом Маклакову.

— Ну? А про меня он не спрашивал?

— Спросил — уехали вы?

— Что же ты?

— Уехал,— сказал...

— Больше ничего?

— Ничего...

— Ну, идем,— я замерз.

И он быстрым шагом бросился вперед, сунув руки в карманы пальто и согнув спину.

— Так ты рассказал свою жизнь?

— Всё сполна, до сегодняшнего дня! — ответил Евсей, снова ощущая что-то приятное, поднимавшее его на одну высоту со шпионом, которого он уважал.

— Что же он сказал тебе?

Почему-то смущенно и не сразу Климков молвил: — Ничего не сказал...

Маклаков остановился, придержал Евсея за рукав и тихо, строго спросил:

— Ты мои бумаги отдал?

— Обыщите меня, Тимофей Васильевич! — искренно вскричал Евсей.

— Не буду,— сказал Маклаков, подумав.— Ну, вот что — прощай! Прими мой совет — я его даю, жалея тебя, вылезай скорее из этой службы,— это не для тебя, ты сам понимаешь. Теперь можно уйти — видишь, какие дни теперь! Мертвые воскресают, люди верят друг другу, они могут простить в такие дни многое. Всё могут простить, я думаю. А главное, сторонись Сашки — это больной, безумный, он уже раз заставил тебя брата выдать,— его надо бы убить, как паршивую собаку! Ну, прощай!

Он схватил руку Евсея холодными пальцами и, крепко пожимая ее, спросил еще раз: