Читать «Собрание сочинений в 25 томах. Том 9» онлайн - страница 92

Всюду собирались толпы людей и оживленно говорили свободной, смелою речью о близких днях торжества правды, горячо верили в нее, а неверующие молчали, присматриваясь к новым лицам, запоминая новые речи. Часто среди толпы Климков замечал шпионов и, не желая, чтобы они видели его, поспешно уходил прочь. Чаще других встречался Мельников. Этот человек возбуждал у Евсея особенный интерес к себе. Около него всегда собиралась тесная куча людей, он стоял в середине, и оттуда темным ручьем тек его густой голос.

— Вот — глядите! Захотел народ, и всё стало, захочет и возьмет всё в свои руки! Вот она, сила! Помни это, народ, не выпускай из своей руки чего достиг, береги себя! Больше всего остерегайся хитрости господ, прочь их, гони их, будут спорить — бей насмерть!

Когда Климков слышал эти слова, он думал:

«За такие речи сажали в тюрьму,— скольких посадили! А теперь — сами так же говорите...»

Он с утра до поздней ночи шатался в толпе, порою ему нестерпимо хотелось говорить, но, ощущая это желание, он немедля уходил куда-нибудь в пустынный переулок, в темный угол.

«Заговоришь — узнают тебя!» — неотвязно грозила ему тяжелая мысль.

Как-то ночью, шагая по улице, он увидал Маклакова. Спрятавшись в воротах, шпион поднял голову и смотрел в освещенное окно дома на другой стороне улицы, точно голодная собака, ожидая подачки.

«Не бросает дела!» — подумал Евсей и спросил Маклакова: — Хотите, я вас сменю, Тимофей Васильевич?

— Ты? Меня? — негромко воскликнул шпион, и Климков почувствовал что-то неладное: впервые шпион обратился к нему на «ты», и голос у него был чужой.

— Не надо,— иди! — сказал он.

Всегда гладкий и приличный, теперь Маклаков был растрепан, волосы, которые он тщательно и красиво зачесывал за уши, беспорядочно лежали на лбу и на висках; от него пахло водкой.

— Прощайте! — сняв шапку, сказал Евсей и, не спеша, пошел. Но через несколько шагов сзади него раздался тихий оклик:

— Послушай...

Евсей обернулся; бесшумно догнав его, шпион стоял рядом с ним.

— Идем вместе...

«Сильно, должно быть, пьян!» — подумал Евсей.

— Знаешь, кто живет в том доме? — спросил Маклаков, посмотрев назад.— Миронов, писатель — помнишь?

— Помню.

— Ну, еще бы тебе не помнить,— он так просто поставил тебя дураком...

— Да,— согласился Евсей.

Шли медленно и не стучали ногами. В маленькой узкой улице было тихо, пустынно и холодно.

— Воротимся назад! — предложил Маклаков. Потом поправил шапку, застегнул пуговицы пальто и задумчиво сообщил: — А я, брат, уезжаю. В Аргентину. Это в Америке — Аргентина...

Климков услыхал в его словах что-то безнадежное, тоскливое, и ему тоже стало печально и неловко.

— Зачем это так далеко? — спросил он.

— Надо...

Он снова остановился против освещенного окна и молча посмотрел на него. На черном кривом лице дома окно, точно большой глаз, бросало во тьму спокойный луч света, свет был подобен маленькому острову среди темной тяжелой воды.