Читать «Собрание сочинений в 25 томах. Том 9» онлайн - страница 64

— Вот до чего достигли,— господи боже мой! Кровопролитие, а?

— Что случилось? — также тихо спросил Евсей.

Веков осторожно оглянулся, взял Климкова за рукав и вполголоса сообщил:

— Вчера в Петербурге народ со священником и хоругвями пошел до государя императора понимаете,— а его не допустили, войско выставлено было, и произошло кровопролитие...

Мимо них пробежал красивый, солидный господин Леонтьев, он взглянул на Векова сквозь стекла пенсне и спросил:

— Где Филипп Филиппович?

Веков, вздрогнув, убежал за ним. Евсей закрыл глаза и, во тьме, старался понять смысл сказанного. Он легко представил себе массу народа, идущего по улицам крестным ходом, но не понимал, зачем войска стреляли, и не верил в это. Волнение людей захватывало его, было неловко, тревожно, хотелось суетиться вместе с ними, но, не решаясь подойти к знакомым шпионам, он подвигался всё глубже в угол.

Мимо него шмыгали агенты, казалось, что все они тоже ищут уютного уголка, чтобы встать в нем и собраться с мыслями.

Маклаков, сунув руки в карманы, исподлобья смотрел на всех. К нему подошел Мельников.

— Это из-за войны?

— Не знаю...

— Чего они просили?

— Конституции! — ответил Маклаков.

Угрюмый шпион отрицательно покачал головой.

— Не верю...

Мельников, точно медведь, повернулся, пошел прочь, ворча:

— Ничего не понимает никто...

Евсей подвинулся к Маклакову, тот взглянул на него.

- Что?

— Рапорт...

Маклаков отмахнулся от него рукой.

— Какие сегодня рапорты!

— Тимофей Васильевич, что значит — конституция?

— Другой порядок жизни! — негромко ответил шпион. К нему подбежал Соловьев, потный, красный.

— Не слыхал — будут командировки в Петербург? Я думаю — должны быть,— такое событие! Ведь это бунт, а? Настоящий бунт! Крови-то сколько пролили! Что такое?

В голове Евсея медленно переворачивались, повторяясь, слова Маклакова:

«Другой порядок жизни...»

Они задели его за сердце, вызвав острое желание войти в их смысл. Но всё кругом вертелось, мелькало, и надоедливо звучал сердитый гулкий голос Мельникова:

— Надо знать — какой народ? Одно дело — рабочие люди, другое — просто жители. Это нужно различать...

А Красавин четко говорил:

— Если даже и народом начат бунт против государя, то уже — народа нет, а только бунтовщики...

— Погоди... а когда тут обман?..

— Эй, чёрт! — зашептал Зарубин, подбегая к Евсею.— Вот так я попал в дело!.. Идем, расскажу!

Климков молча шагнул за ним, но остановился.

— Куда идти?

— В портерную в одну. Понимаешь,— там есть девица Маргарита, а у нее знакомая модистка, а у этой модистки на квартире по субботам книжки читают, студенты и разные этакие...

— Я не пойду! — сказал Евсей.

— Эх ты,-— у!

Лента странных впечатлений быстро опутывала сердце, мешая понять то, что происходит. Климков незаметно ушел домой, унося с собою предчувствие близкой беды. Она уже притаилась где-то, протягивает к нему неотразимые руки, наливая сердце новым страхом. Климков старался идти в тени, ближе к заборам, вспоминая тревожные лица, возбужденные голоса, бессвязный говор о смерти, о крови, о широких могилах, куда, точно мусор, сваливались десятки трупов.