Читать «Собрание сочинений в 25 томах. Том 9» онлайн - страница 62

И всех охватывал туман зависти, люди погружались в мечты о кутежах, широкой игре, дорогих женщинах.

Мельников более других интересовался ходом войны и часто спрашивал Маклакова, внимательно читавшего газеты:

— Всё еще бьют нас?

— Бьют.

— Какая же причина? — недоуменно, выкатывая глаза, восклицал Мельников.— Народу мало, что ли?

— Ума не хватает! — сухо отзывался Маклаков.

— Рабочие недовольны. Не понимают. Говорят — генералы подкуплены...

— Это наверное! — вмешался Красавин.— Они же все не русские,— он скверно выругался,— что им наша кровь?..

— Кровь дешевая! — сказал Соловьев и странно улыбнулся.

Вообще же о войне говорили неохотно, как бы стесняясь друг друга, точно каждый боялся сказать какое-то опасное слово. В дни поражений все пили водку больше обычного, а напиваясь пьяными, ссорились из-за пустяков. Если во время беседы присутствовал Саша, он вскипал и ругался:

— Выродки! Вы ничего не понимаете!

В ответ ему иные улыбались извиняющейся улыбкой, другие хмуро молчали, иногда кто-нибудь негромко говорил:

— За сорок рублей в месяц не много поймешь...

— Вас уничтожить надо! — взвизгивал Саша.

Многие болели постоянным страхом побоев и смерти, некоторым, как Елизару Титову, приходилось лечиться от страха в доме для душевнобольных.

— Играю вчера в клубе,— сконфуженно рассказывал Петр,— чувствую — в затылок давит и спине холодно. Оглянулся — стоит в углу высокий мужчина и смотрит на меня, как будто вершками меряет. Не могу играть! Встал из-за стола, вижу — он тоже двигается в углу. Я — задним ходом да бегом по лестнице, на двор, на улицу. А дальше не могу идти — не могу! Всё кажется, что он сзади шагает. Крикнул извозчика, еду, сижу боком, оглядываюсь назад. Вдруг он откуда-то появился впереди и шагает через улицу, прямо перед лошадью — может, это и не он, да тут уж не думаешь — ка-ак я закричу! Он остановился, а я из пролетки прыгнул да — бегом. Извозчик — за мной. Ну, и бежал я, чёрт возьми!

— Бывает! — улыбаясь, сказал Грохотов.— Я этак-то спрятался однажды во двор, а там еще страшнее. Так я на крышу залез и до рассвета дня сидел за трубой. Человек человека должен опасаться,— закон природы...

Красавин пришел однажды бледный, потный, глаза его остановились, он сдавил себе виски и тихо, угрюмо сообщил:

— Ну, за мной пошли...

- Кто?

— Ходят — вообще...

Соловьев попробовал успокоить его:

— Все люди ходят, Гаврилушка...

— Я по шагам слышу — это за мной.

И более двух недель Евсей не видел Красавина.

Шпионы относились к Климкову добродушно, и если порою смеялись над ним, этот смех не оскорблял Евсея. Когда же он сам огорчался своими ошибками, они утешали его:

— Привыкнешь! Пройдет!

Он плохо понимал, когда шпионы занимаются своими делами, ему казалось, что большую часть дня они проводят в трактирах, а на разведки посылают таких скромных людей, как он.

Ему было известно, что сзади всех, кого он знает, стоят еще другие шпионы, отчаянные, бесстрашные люди, они вертятся среди революционеров, их называют провокаторами,— они-то и работают больше всех, они и направляют всю работу. Их мало, начальство очень ценит таких людей, а уличные шпионы единодушно не любят их за гордость и завидуют им.