Читать «Собрание сочинений в 25 томах. Том 9» онлайн - страница 35

— Давай.

— Руку! Вот и кончено. Завтра пойдем к девицам.

— Я не пойду...

Они не заметили, когда к ним подошел Дудка и спросил ворчливым голосом:

— Ну, кто — кого?

— Мы не боремся! — хмуро и непочтительно сказал Зарубин.

— Врешь! — сказал Дудка.— Ты, Климков, не поддавайся ему, слышишь?

— Слышу! — ответил Евсей, вставая перед ним.

И его потянуло к этому человеку чувство почтительного любопытства. Однажды он — по обыкновению неожиданно для себя — осмелился заговорить с Дудкой.

— Капитон Иванович...

— Что такое?

— Я хочу спросить вас, пожалуйста. Отчего люди так нехорошо живут?

Старик поднял тяжелые веки и, посмотрев в лицо Климкова, сам спросил:

— А тебе какое дело?

Евсей смутился, вопрос старика встал перед ним во всей силе своей простоты.

— Ага! — тихонько сказал старик. Потом он нахмурился, вынул из кармана черную книжку и, стукая по ней пальцем, сказал:

— Евангелие! Читал?

Да.

— Понял?

— Нет! — робко ответил Евсей.

— Читай еще...— Двигая усами, старик спрятал книгу в карман.— Книга для детей, для чистых сердцем...

Он ворчал ласково, Евсею хотелось еще спрашивать его о чем-то, но вопросы не складывались, а старик закурил папиросу, окутался дымом и, должно быть, забыл о собеседнике. Климков осторожно отошел прочь, его тяготение к Дудке усилилось, и он подумал:

«Хорошо бы мне сидеть поближе к нему...»

И это стало его мечтой. А Яков Зарубин мечтал так:

— Знаешь что, Климков,— говорил он горячим шёпотом,— давай будем стараться попасть в политические сыщики? Вот бы зажили мы с тобой — у!

Евсей молчал — политические сыщики пугали его своими строгими глазами и тайной, окружавшей их темное дело.

VII

Доримедонт явился поздно ночью в изорванном платье, без шляпы и палки, с разбитым лицом, мокрый от крови. Его грузное тело тряслось, по распухшему лицу текли слезы, он всхлипывал и глухо говорил:

— Надо уезжать в другой город...

Раиса молча отирала лицо его полотенцем, смоченным водкой и водой, он вздрагивал и стонал.

— Ти-ише... Звери,— как они били! Палками, а?

Евсей, снимая сапоги с ног сыщика, с удовольствием слушал его стоны, видел слезы и кровь.

— Буду просить перевода в другой город. Убыот здесь...

— Я—не поеду! —сказала женщина необычно твердо.

— Молчать,— не раздражай больного! — плачущим голосом вскричал сыщик.

Утром, по каменному лицу Раисы и злому раздражению сыщика, Евсей понял, что эти люди не помирились. За ужином они снова начали спор, сыщик ругался, его распухшее, синее лицо было страшно, правая рука висела на перевязи, левой он грозно размахивал. Раиса, бледная и спокойная, выкатив круглые глаза, следила за взмахами его красной руки и говорила упрямо* кратко, почти одни и те же слова:

— Не поеду.

— Почему, н-ну?

— Не хочу...

— Нет, поедешь!

— Не поеду...

— Увидим! Ты — кто? Забыла?

— Всё равно...

После ужина сыщик закутал лицо свое шарфом и куда-то ушел, а Раиса послала Евсея за водкой; когда же он принес ей бутылку столовой и другую — какой-то темной наливки,— она налила в чайную чашку из обеих бутылок, высосала всю ее и долго стояла, закрыв глаза, растирая горло ладонью. Потом спросила, кивнув головой на бутылку: