Читать «Смирновы. Водочный бизнес русских купцов ов» онлайн - страница 43

Мой отец всегда добивался поставленной цели и привил это мне, своему сыну!

Еще он привил мне другое – никогда ничего не делать нахрапом, не переступать определенную черту в делах, не разорять людей. Он считал это все величайшим грехом, и я помню его потерянный, отрешенный вид после событий, приключившихся на Ходынке в 1896 году, когда в результате давки погибло много людей.

Кто-то из газетчиков запустил утку, что на Ходынке в ночь перед 18 мая, когда планировалась раздача царских гостинцев в честь коронации Николая Александровича Романова, щедро поили смирновской водкой. И что по этой причине произошла давка, когда перепившаяся толпа потеряла над собой власть.

Батюшка долго пытался выяснить, так ли это, опрашивал свидетелей в больницах, полицейских, ездил к градоначальнику.

Но толком разузнать так и не смог. Тем не менее он часами стоял на коленях в храме, вымаливая за это прощение. Видимо, тогда же у него и зародилась мысль построить на своей родине, в селе Потапово, величественный храм.

Я, как и батюшка, чрезвычайно переживал ходынские события.

Что удивительно, уже в беженстве я встретил человека, который был участником тех далеких событий на Ходынке.

Звали его Митрич.

Глава 6

Кружка с Ходынки

Митрич – типичный французский таксист из русских. Носит котелок и изъясняется – правда, с трудом – по-французски.

Отец его был извозчиком. И дед был извозчиком. И прадед – тоже. Родился в районе Рогожской заставы. Сам Митрич был извозчиком до революции. Потом забрили его в солдаты по второму разряду, и с обозами Экспедиционного корпуса он оказался во Франции, защищал от «бошей» Париж в 1914 году. В советскую Россию возвращаться не захотел, наслушавшись про большевистские национализацию и муниципализацию.

Когда едешь в его авто, слушая его россказни, волей-неволей вникаешь в жизнь бывшего московского извозчика.

Мужик колоритный, сыплет разными присказками.

«У кого власть, тот и властвует всласть» – это он про французских жандармов, которые вменили ему пеню за какую-то провинность.

Когда не поделил стоянку с коллегой, вскричал: «Власовского на тебя, черта, нет!»

– Помнишь Власовского? – спросил я.

– А как же! Кто ж его не помнит, господин хороший!

– А что помнишь-то, Митрич? – спросил я не подумав, ибо тотчас разбудил годами спящий вулкан воспоминаний.

– Да все помню, а как же!

Новый обер-полицмейстер56 Москвы А.А. Власовский, главный «городовой», по Митричу, жизнь московского извозчика превратил в сущий ад. По словам Митрича, полиция извозчика ни во что не ставила. Придиралась к каждой мелочи: худому кафтану, к плохой полости, к поцарапанному экипажу, к не прибитому на соответствующее место номерному знаку, к случайной остановке и т.п.

И за все «хабарила», то есть брала в свой карман гривенники, двугривенные, полтинники и даже рубли.