Читать «Смерть - дорогое удовольствие» онлайн - страница 110

В этот раз я пострадал не сильно. Я всю свою жизнь жил не с тем цветом кожи, поэтому многое знал о том, как избежать повреждений, когда тебя пинают, но Дэтт этого не знал. Я отнес его в машину – он потерял много крови. Он был тяжелым, даже тогда он был тяжелым.

– Куда вы хотите, чтобы я вас отвез? – спросил я. В городе был госпиталь, и я мог отвезти его туда.

Дэтт сказал:

– Везите меня к товарищу де Буа.

Я говорил «товарищ» все время, пока разговаривал с Дэттом, но, возможно, именно тогда Дэтт впервые использовал это слово. Когда человека пинают в живот, он начинает понимать, где его товарищи. Дэтт сильно пострадал.

– Кажется, теперь он выздоровел, – сказал я, – если не считать хромоты.

– Теперь он выздоровел, если не считать хромоты, – подтвердил Куан. – И если не считать того, что он не может иметь дело с женщинами.

Куан изучающе посмотрел на меня, ожидая ответа.

– Это многое объясняет, – сказал я.

– Разве? – голос Куана был насмешлив.

– Нет, – сказал я. – Какое он имеет право отождествлять бандитизм с капитализмом?

Куан не ответил. На его сигарете скопился толстый слой пепла, и он прошел через комнату, чтобы стряхнуть его в раковину.

Я спросил:

– Почему он считает, что у него есть право совать нос в жизни других людей и предоставлять результаты в ваше распоряжение?

– Вы ничего не поняли, – сказал Куан, склонившись над раковиной и улыбаясь мне. – Мой дед родился в 1878 году. В тот год умерло от голода тринадцать миллионов китайцев. Мой второй брат родился в 1928 году. В тот год от голода умерло пять миллионов китайцев. Мы потеряли двадцать миллионов убитыми в японско-китайской войне, да еще националисты убили два с половиной миллиона. Но нас семьсот миллионов, и прирост составляет четырнадцать или пятнадцать миллионов в год. Мы не страна или партия, мы целая цивилизация, и мы движемся вперед со скоростью, равной которой не было в истории. Сравните индустриальный рост в Индии и наш. Нас не остановить.

Я ждал, что он продолжит, но он молчал.

– Ну так что? – спросил я.

– То, что нам не нужны клиники для изучения нашей глупости или слабости. Нас не интересуют ваши небольшие психологические неудачи. Мой народ не интересует этот аспект деятельности Дэтта.

– Тогда зачем вы его поощряете?

– Ничего подобного мы не делали. Все это дело он финансировал сам. Мы никогда ему не помогали, ничего не приказывали, не брали от него никаких записей. Нас это не интересует. Он был нам добрым другом, но ни один европеец не может понять наших проблем.