Читать «Сладкие черные волны ( с оптимизированной обложкой)» онлайн - страница 196
Кристина Перес
Бретонские песни о подвигах Тристана вскоре были записаны как стихотворные романы англо-нормандских поэтов Беруля, Томаса Британского и Марии Французской (кстати, единственной женщины), а также немца Эйлхарта фон Оберге. Пересказы Беруля и Эйлхарта принадлежат к тому, что часто называют
Двенадцатому веку часто приписывают рождение романтики, и Тристан, по крайней мере, частично несет за это ответственность. Это не значит, что люди не влюблялись до этого, – конечно, но впервые сексуальная любовь между мужчиной и женщиной (обычно запретная) стала центральной темой в литературе. Первые слушатели этого нового жанра, в котором рыцарь присягает на верность далекой, недостижимой (часто замужней) леди, были придворными аристократками, и, подобно читателям романов, их аппетиты были ненасытными. И если аудитория была женской, то поэты и авторы были мужчинами, часто – священниками на службе у дворянок. Таким образом, поэзия, творимая по требованию аристократических покровительниц, может считаться первым фанфиком.
Однако, хотя придворная леди могла иметь власть над своим страстным рыцарем, в реальности дворянки быстро теряли права собственности и наследования, поскольку аристократия становилась замкнутым классом, которым управлял строгий патрилинеарный закон. Легенды, подобные истории о Тристане и Изольде, показывали возможность бегства для дворянок (но таких случаев, несомненно, было меньше, чем физически и эмоционально спокойных браков), а также усиливали все более объективированный статус женщин. Таким образом, изображение женщин в легендах о Тристане демонстрирует конфликт между сильными героями кельтского происхождения и новой идеализированной, но дегуманизированной придворной дамой.
Именно этот конфликт особенно интересовал меня как повествователя, и именно его я исследую в моих женских персонажах. Поскольку легенда, которой я следую, представляет собой смесь проблем разных исторических эпох, я решила выбрать для своего пересказа более фантастический контекст, и выбрать те аспекты традиции, которые лучше всего подходят к истории Бранвен. Таким образом, я также следовала по стопам средневековых авторов, которые, хотя и ссылались на реальные места действия или на реальных королей, не были особенно обеспокоены точностью. Истории, которые они сочиняли, были не столь историчными, как мы полагаем сегодня, но ближе к фэнтези.
В девятнадцатом веке немецкий композитор Рихард Вагнер обратился к роману о Тристане знаменитого стихотворца тринадцатого столетия Готфрида фон Штрассбурга, вдохновившего его на создание известной оперы. Готфрид, в свою очередь, использовал в качестве исходного материала англо-нормандскую версию Томаса Британского, продемонстрировав бесконечное переплетение вдохновения и адаптации.
