Читать «Слава моего отца. Замок моей матери (сборник, )» онлайн - страница 85
Марсель Паньоль
– Это вам, – сказал он, – от господина кюре.
Сбежалось все семейство: в конверте было три экземпляра нашей фотографии.
Это был блеск: бартавеллы были огромны, Жозеф был представлен в зените славы, он не являл ни удивления, ни тщеславия, а лишь спокойную уверенность в себе бывалого охотника после сотого дублета в бартавелл.
Меня же солнце заставило слегка скривить лицо, что, по-моему, было некрасиво, но мать и тетя нашли в этом дополнительную прелесть и долго выражали свое беспредельное восхищение.
А дядя Жюль мило сказал:
– Если вы ничего не имеете против, мой дорогой Жозеф, я бы с удовольствием взял себе третий экземпляр, господин кюре сказал мне, что напечатал его для меня…
– Если такой пустяк может доставить вам удовольствие… – развел руками отец.
– О да! – подхватила с энтузиазмом тетя Роза. – Я вставлю фотографию в рамку под стекло, и мы повесим ее у нас в столовой!
Я испытал большую гордость от мысли, что нас каждый вечер будет освещать роскошный газовый свет.
А «дорогой» Жозеф не выказывал ни малейшего смущения. Мать уткнулась подбородком в его плечо, сам же он долго рассматривал картину своего апофеоза, оправдывая продолжительность осмотра чисто техническими соображениями. Сначала он объяснил, что это бромосеребряная бумага, а бромистое серебро имеет особое свойство чернеть, когда на него падает свет. Потом, держа снимок в вытянутой руке, заметил, что освещение великолепное, хотя от высокого полуденного солнца его нос кажется длиннее обычного, «что, между прочим, не имеет никакого значения», затем, сняв очки, принялся рассматривать фотографию вблизи, со всех сторон, и сообщил нам, что резкость наведена отлично, а это явно свидетельствует о том, что господин кюре прекрасно знает свое дело.
Наконец, поглаживая меня по голове, он сказал:
– Раз у нас два снимка, мне очень хочется послать один моему отцу, чтобы показать ему, как Марсель вырос…
Маленький Поль захлопал в ладоши, а я расхохотался. Да, он очень гордился своим подвигом, да, он собирался послать один снимок своему отцу, а другой показывать всей школе, как это делал господин Арно.
Я поймал своего дорогого сверхчеловека на явном проявлении того, что ничто человеческое ему не чуждо, и почувствовал, что от этого стал любить его еще больше.
И тогда я запел фарандолу и пустился на солнце в пляс…
Замок моей матери
После известной эпопеи с бартавеллами я сразу был допущен в братство охотников, но, разумеется, в роли загонщика и приносящей убитую дичь собаки.
Каждое утро, ближе к четырем часам, отец, приоткрыв дверь моей комнаты, шепотом спрашивал:
– Ты с нами?
Ни мощный храп дяди Жюля в одной из соседних комнат, ни дикий рев кузена Пьера, который в два часа ночи по-своему извещал весь дом о том, что его давно пора кормить из бутылочки, – ничто не будило меня, а вот шепот отца заставлял моментально вскакивать с кровати.
Стараясь не шуметь, чтобы не беспокоить спящего маленького Поля, я одевался в темноте, а затем спускался в кухню: дядя Жюль, с заспанными глазами и тем туповатым выражением лица, с каким смотрят на тебя только что проснувшиеся взрослые люди, варил утренний кофе, пока отец заполнял едой ягдташи; я принимался вставлять патроны в патронташи.
