Читать «Скудный материк» онлайн - страница 90

 -- Правильно. Но в какой форме? Мыслимое ли дело -- спутать кедрачовский пятачок с Красной площадью? Разницу соображаешь?

 -- Так ведь.... -- Вася Шишкин помялся, но сказал: -- Ведь райцентр наш, Усть-Лыжа, тоже не Москва? А демонстрации бывают -- и Первомай, и Октябрь...

 -- Не демонстрации, а митинги. И в Усть-Лыже восемь тысяч человек проживает, одних школьников полторы тысячи. Это тебе не кедрачовская... богадельня.

 -- Нажаловались, значит? -- недобро опустив голову, сквозь зубы процедил Вася Шишкин. -- Ну, конечно. Я ведь знал, что они не упустят случая... Потому что я все ихние делишки насквозь знаю. Всё знаю!.. Как они друг дружке диссертации пишут -- муж жене и обратно. Собольи шкурки своим родичам отсылают по почте. И сколько у каждого денег на сберкнижке -- это я тоже выяснил... Так что я тут полностью прав, Егор Алексеевич.

 -- Ладно, иди, -- вздохнул Терентьев.

 Он затосковал.

 Откуда же у него, у Шишкина, эти несусветные замашки? Откуда им было взяться?.. Ну, еще можно такое понять, когда речь идет о людях более старшего поколения, тех, что ему самому ровня: они прожили нелегкие времена; они надышались чужим величием -- и это вполне объяснимым способом сказалось на них самих, облеченных какой-то частицей той власти. Но по счастью -- и теперь это уже было очевидно и ясно, хотя и минуло не так уж много времени, -- оказалось, что это преходяще, что это лишь глубоко въелось в поры, но не вошло в кровь, не отравило самой крови. Во всяком случае, это излечимо... Но почему оно так возвратно и явно, как наследная болезнь, вдруг проявилось в совсем еще молодом парне?

 Впрочем, это пустое мудрствованье.

 А нужно было что-то предпринимать.

 Егор Алексеевич понимал, что он несет личную ответственность за судьбу Васи Шишкина. Именно он, Терентьев, а не кто иной, стронул человека с его места и пути, возвысил его -- может быть, и незаслуженно, может быть, и опрометчиво, но стронул. Теперь уже нельзя было просто вышвырнуть его за борт -- да и не позволено у нас, слава богу, швыряться людьми. На то и существует номенклатура, чтобы беречь, чтобы растить кадры. И в любом случае не следовало калечить душу, оставлять в ней глухую обиду...

 Однако было необходимо что-то делать.

 И тут как нельзя более кстати позвонили из обкома:

 -- Егор Алексеевич, нужно выделить из твоего района одного человека на учебу. В Ленинград, в партийную школу... Предъявляемые требования тебе известны. Только не тяни, пожалуйста, -- нас ведь тоже торопят...

 Это было избавлением.

 То есть нельзя сказать, чтобы в тот момент, когда Егору Алексеевичу принесли на подпись срочно составленную характеристику на Василия Михайловича Шишкина, что в эту минуту он сразу с легким сердцем подмахнул бумагу. Нет, он попросил оставить ему эту бумагу и потом долго вчитывался в обычные для такого документа формулы. Его томили сомнения, у него сосало под ложечкой. Но другого выхода не было. И в конце концов речь шла о совсем еще молодом работнике. Кто знает, может быть, годы учебы самым благим образом скажутся на нем. Тем более -- Ленинград, живые традиции, культура...