Читать «Сказки (с иллюстрациями)» онлайн - страница 200

Старичок тем временем, кряхтя и качаясь, дотащился до госпожи Лизбет и чуть было не упал перед ней под тяжестью мешка.

— Ах, будьте милосердны, госпожа, дайте мне глоток воды, — проговорил старичок, — я не в силах идти дальше, я изнемогаю.

— В ваши годы не следовало бы носить такие тяжести, — сказала госпожа Лизбет.

— Да, а вот приходится, чтобы прокормиться, быть на посылках, — ответил он. — Ах, такая богатая женщина, как вы, не знает, как тяжка бедность и как прохлаждает в такую жару свежая вода.

Услыхав это, она поспешила в дом, сняла с полки кружку и наполнила ее водой, но когда вернулась, то, не дойдя до старика всего несколько шагов и увидев, как он, печальный и озабоченный, сидит на мешке, она почувствовала к нему искреннее сострадание, вспомнила, что мужа нет дома, и, отставив кружку с водой в сторону, взяла кубок, наполнила его вином, положила поверх ржаной хлебец и подала старику.

— Вот этот глоток вина будет вам полезнее воды, ведь вы уж такой старенький, — сказала она, — только не пейте так быстро и закусите хлебом.

Старичок с удивлением глядел на нее, пока его старые глаза не наполнились крупными слезами; он выпил и затем сказал:

— Я уже стар, но я мало видал людей, которые были бы так сострадательны и умели бы так прекрасно и от всего сердца делать добро, как вы, госпожа Лизбет. Но зато вам хорошо будет жить на земле, — такое сердце не останется без награды.

— Да, награду она получит немедленно! — раздался ужасный голос, и, когда они оглянулись, то увидали над собой темно-красное лицо господина Петера.

— И к тому же ты лучшее мое вино наливаешь нищим и собственный мой бокал подносишь к губам бродяг? На, получай награду! — Госпожа Лизбет упала к его ногам и стала молить о пощаде; но каменному сердцу было чуждо милосердие, он перевернул кнут, который держал в руках, и так сильно ударил ее кнутовищем из черного дерева в прекрасный лоб, что она мертвая упала на руки старику. Увидав это, он тотчас же пожалел о своем поступке; он нагнулся поглядеть, жива ли она еще, но человечек сказал хорошо знакомым ему голосом:

— Не трудись, угольщик Петер! Это был самый прекрасный и очаровательный цветок в Шварцвальде, но ты растоптал его и он никогда больше не расцветет.

Вся кровь отхлынула от лица Петера, и он сказал: