Читать «Синг-Синг» онлайн - страница 74
Арнольд Любимович Гиллин
В день св. Иосифа, Мортон вспоминая Джо Сниффа, пьет за его здоровье из большой серебряной чарки, подаренной в день обручения. Каждое лето мистрис Мортон с сыном и Нукси уезжает гостить в таверну Сниффа.
Часто супруги спорят о том, на кого похож их первенец, здоровый бутуз Джо; отец говорит что на мистрис Мортон, а мать утверждает что он вылитый портрет отца, Нукси при этом неизменно заявляет:
– О чем вы спорите,
Ангелочек равно улыбается матери и отцу, одинаково лепечет им свое приветствие и одинаково часто протягивает свои пухленькия рученки как статному отцу с его симпатичным лицом, обросшим усами и бородой, так и красавице матери, у которой после «крошки Джо» стали цвести розы на щеках.
В годовщину своей свадьбы супруги Мортон, с сыном и доброю Нукси ездят в Синг-Гилл и гуляют вдоль изумрудных берегов Гудзона, не забывая посетить и то заветное место где расположена могила убитого индийского вождя…
О своей совести мистрис Мортон никогда не говорит, но часто ходит в церковь и где только можно помогает бедным. Иногда ей кажется что прошлое начинает стушевываться, мрачные картины потеряли свежесть красок и яркость тона. Иногда же в потаенном уголке её чуткой живой души что-то шепчет ей: «Не увлекайся мирским счастьем и помни что ты грешница и останешься ею до самой смерти.» Силой воли мистрис Мортон старается ради семьи заглушить и этот неугомонный шепот, но это не всегда удается. В такие горькия минуты, среди общего счастья, у собственного домашнего очага и вблизи дорогого ей человека, мистрис Мортон с неимоверным самообладанием скрывает от мужа происходящее в её душе… Он, впрочем, до того поглощен работой и так очаровав обаянием новой для него семейной жизни что не замечает этих временных нарушений внутренней гармонии в душевном мире его жене. Часто среди ночной тишины, когда рядом с нею покоился в здоровом сне Мортон, отдыхая после заботы и тяжелых трудов дня, она шептала молитву, прося Небо отпустить ей тот грех который по мнению мистрис Мортон не мог быть искуплен никакими земными наказаниями, даже и «вечною каторгой» среди мрачных стен
– Боже, Господи! неизменно повторяла она, с отрадой предвкушая наступающее облегчение, – не дай мне очерстветь, ни же возроптать на заслуженную кару, но помилуй меня по великой милости Твоей и по слову Твоему что претерпевший до конца – спасен будет.