Читать «Синг-Синг» онлайн - страница 54

– Удивляюсь как этих людей земля носит?…

VIII. Кризис

Прошло несколько дней, а новые гости Джо Сниффа по-видимому и не думали об отъезде. Под гостеприимным кровом таверны, мисс Форсайт почувствовала себя бодрее. Внимание Мортона и семьи Сниффа, суетливая заботливость «чистой голубицы» негритянки Нукси, все это благотворно подействовало на замкнутую натуру Корнелии. Мортон из робости и чувства деликатности старался не докучать мисс Форсайт своим присутствием, порешив что спокойствие и уединение для неё будут живительным бальзамом. Чуткая мисс Форсайт оценила такт Мортона, и в душе питала признательность к этому внимательному «чужому человеку». От неё также не могло скрыться что внимание Мортона гораздо интенсивнее чем этого можно было ожидать или требовать. Мисс Форсайт инстинктивно чувствовала что Мортону будет не легко расстаться с нею и идти куда понесет его течение. Были минуты когда она досадовала что «далеко зашла и позволила себе чересчур много любопытства», а потом сама пустилась откровенничать и плохо спрятала концы собственного положения.

«Нет, я должна образумить его, думала она как-то вечером сидя у открытого окна, – я не имею права держат его в этих путах когда все говорить что он в лице моем готов обнять весь свет и всех людей ликуя от глубины души, тогда как я алчу совсем другого.» И вдруг ей стало досадно что она сама не перестает думать о Мортоне; она сделала над собой усилие и перенеслась мысленно к другой эпохе своей жизни, хотя хорошо знала чего это будет ей стоить. В памяти её воскресли события прежних дней и того времени когда мисс Форсайт гордо выступала до жизненному пути, не чувствуя за собою никакой вины. Она вспомнила те дни когда красота её покоряла многих мущин куда более интересных чем Мортон, который быть-может невольно опоздал благодаря своей вине любоваться лицом прежней мисс Форсайт, а теперь довольствовался созерцанием завядшей мисс Форсайт, наивно веруя что эта женщина, разбитая злым роком, явилась чтоб играть выдающуюся роль в его будущности. Ей ясно представлялись те два роковые дня её прошлой жизни когда она была оскорблена и отомстила за оскорбление. Мисс Форсайт вспомнила как она, счастливая, молодая и нарядная, подъехала к церкви, около которой толпилась большая толпа народу в ожидании невесты. Невестой была она сама… Знакомые и толпа восторженно приветствовали красавицу, осыпая путь её цветами…. Затем она с ужасом вспомнила все что случилось после того как она вступила в священные пределы храма, под торжественные звуки органа который играл в честь юной невесты свадебный марш великого немецкого композитора…

Долго сидела еще мисс Форсайт с неподвижным лицом у окна, пропуская мимо себя картины прошлого, которые преследовали ее часто и повсюду, даже и теперь когда все вокруг неё дышало новою жизнию и все казались счаотливыми и довольными; одна она чувствовала себя среди этой живой толчеи лишнею и как бы безличною. Среди внутреннего мрака и хаоса души возникали докучливые тени давно пережитых дней, а извне, сквозь дымку вечерних сумерек словно доносились откуда-то голоса невидимых существ, и на этом общем фоне пред нею рос и вырисовывался таинственный призрак, и она вглядывалась в него с каким-то смутным, неясным ей самой чувством. Но вот, между ею и этим призраком возникла чья-то другая мрачная тень со скрещенными на груди руками, и пристальным взглядом неподвижных глаз создавала между ними неодолимую преграду, и преграда это все разрасталась в громадное мрачное здание с исполинскими стенами, башнями и бесчисленным множеством окон, с толстыми железными решетками; в виде громадного отверстия зияла в стене исполинская дверь, а за стеной слышны были стоны; вздохи, плач, рыданья и скрежет зубов…. А мрачная тень все ближе, все проясняется и принимает определенные формы, бледное лицо с укором обращено в её сторону и знакомые черты леденят ей душу; чьи-то руки простираются к ней и какая-то неодолимая сила тянет ее в эти страшные объятия…. Она уже чувствовала их могильный холод как вдруг все опять смешалось, мрачная тень исчезла, громадное здание рушилось, и вновь проступает таинственный призрак и манит ее вдаль; туманная оболочка закутывающая это мало-помалу проясняется… Это Мортон… И вот опять отчетливо слышатся какие-то мелодичные голоса: «Иди с ним!.. Иди!»… В окно подул вечерний прохладный ветер с берегов Гудзона, заглянула луна, и все исчезло в ту же минуту, все рассеялось в её кротком свете. Мисс Форсайт очнулась и почувствовала как лихорадочная дрожь охватила все её тело, сердце сжалось до боли, голова горела, а в висках стучало что-то с шумом и гулом. Корнелия высунулась из окна и жадно впивала в себя ночной воздух, приходя к полному сознанию после своей галлюцинации…. «Иди со мною!.. иди с ним»!.. тихо проговорила она, глядя с недоумением в ночное пространство. Измученная физически и душевно, она добрела до своего ложа, разделась и сотворив молитву закрыла усталые и влажные глаза; но тихое стройное пение все еще не умолкало в её ушах; оно, напротив, словно приближалось, и засыпая она ясно услышала в открытое окно несколько раз громкий, но стройной хор. Сквозь дремоту доносились слов методистского псалма или гимна: «Glory to God, nod mercy for my poor, miserable and banished sool» Гимн этот пели паломники-методисты, которые возвращались с своего монстр-камп-митинга на равнинах Йонкерс-плена. Услыхав первую строфу гимна, мисс Форсайт вздрогнула, открыла глаза и сложив исхудалые руки на измученной груди, медленно и тихо повторила: