Читать «Синг-Синг» онлайн - страница 27
Арнольд Любимович Гиллин
Чудные голубые глаза её впились своим теплым взглядом в смущенное лицо Мортона, который слушая этот чарующий мелодичный голос, дрожал всем телом словно звуки эти терзали на куски его молодое неопытное сердце. Наконец, пересилив искушение, он ответил дрожащим голосом:
– Для вас и вашего счастья я на все готов.
– Слушайте, Чарли, у меня нет братьев, отец уже стар; я буду счастлива если вы отныне будете моим братом, защитником в жизни. Хотите? Да?
– Клянусь что пока я жив, никто не посмеет обидеть… оскорбить вас! восторженно воскликнул Мортон. Стан его выпрямился, большие черные глаза заискрились, а красивое сериозное лицо механика свидетельствовало что его
Мисс Костерфильд с улыбкой смотрела на него и думала:
«Какой он красивый и что у него за рыцарская душа!..»
Потом она протянула ему обе руки и сказала со слезами в голосе:
– Чарли, с этой минуты я ваша сестра!
– Благодарю вас, Нелли, и прошу вас никогда не сомневаться в моей преданности.
– Ну, а теперь, когда небо прояснилось и все тучки прошли, что же вы так на меня смотрите? Поверьте что я все та же.
– Да… да, все та же, задумчиво проговорил Мортон, выпустил дорогую руку и бросился вон из гостиной.
«Как мне его жаль!» тихо проговорила мисс Нелли, идя обратно к роялю. Девушка начала было снова играть прерванный пассаж ноктюрна, но игра не клеилась; мисс Нелли погрузилась в раздумье, и руки её соскользнули с клавишей на колени. «Господи!» думалось ей, «неужели из-за меня должен страдать такой хороший человек как Чарли Мортон? Бедный!.. бедный!..»
Вечером мисс Нелли отправилась на музыкальный вечер и soirée dansante мистрис Роджерс. В салоне знаменитой певицы мисс Нелли Костерфильд произвела не малый фурор вновь разученным ноктюрном Шопена. Вокруг талантливой девушки собрались все корифеи Нью-Йоркской консерватории: профессора апплодировали ей, а известный Апшиц предсказывал ей великую будущность. Всех более восхищался Итальянец синьор Джованни Барильоне, первый тенор труппы итальянской оперы известного импрезарио Макса Марецека. Синьор Бариле был прекрасный певец, хороший актер, красавец каких мало и большой сердцеед… Нью-йоркские леди сходили с ума от него, мужья ревновали и боялись пускать своих жен в Academy of Music на Четырнадцатой улице близь Бродвея.
Роскошная красота молодой Американки привлекла взоры записного волокиты, который увивался весь вечер около мисс Костерфильд.
– Carrissima signorita, вам надо посвятить себя артистической карьере, у вас божественное toucher, замечательная экспрессия, редкая техника и этот, знаете, священный огонек художника, напевал ей Итальянец.
