Читать «Сборник "Сотник" (4 книги)» онлайн - страница 742

— Боже сохрани! — улыбнулся Мишка. — Тут уж меньше знаешь — крепче спишь…

— Это точно, боярич, — согласилась молодая женщина и поспешила по своим делам.

И вот теперь Нинея начала разговор с того, что помянула отца Михаила — христианского священника, с которым вступила в смертельную схватку и едва его не угробила. Впрочем, если быть честным, он сам на неё напал, считая, что защищает его, Мишку, и в полной уверенности, что идет на смертельный риск ради воспитанника. Бабка же ответила, не соразмеряя силу удара, потому его и приложило.

"Сколько этих "подвигов" совершенно никому не нужных, никого не спасающих и ничего не доказывающих. А на хрена? Зачем "шли на подвиг" диссиденты, спасая погрязших в тоталитаризме сограждан. Спасли. А когда вдруг выяснилось, что сограждане — и, кстати, совершенно оправданно, — их подвиг не оценили, то все эти "герои сопротивления режиму" с той же страстностью принялись сокрушаться, что "народ не тот", не желает жить в предложенном ему демократическом раю и ползти на коленях в столь милую "спасителям" Европу — каяться. За все подряд — даже за то, что спасли эту самую Европу от фашизма… Ну, и спрашивается, стоит ли их "подвиг" того, чтобы им умиляться?

Вот и отец Михаил спасал, горел, любил искренне… И проклял перед смертью, когда выяснил правду… Зря я ему сказал. Нет, и обманывать перед смертью не хотелось, но ведь тоже — ЗАЧЕМ? Она ему нужна была — эта правда?"

— Что, Мишаня, думаешь, с чего это бабка вдруг к церкви отношение изменила?

— А ты и впрямь изменила? — поинтересовался Мишка. — Или всего лишь перемирие заключила?

— Не изменила. Мира между нами нет и не может быть, только перемирие. Я от своего не отступлюсь, за мной люди мои стоят. И я за них отвечаю, так же как и ты за своих отроков. Вот ради них и ради того, чтобы мир не кончился и жизнь не пресеклась, то перемирие и приняла.

Отец Михаил во мне зло видел — и меж моими людьми и Ратным тоже зло стояло. А новый священник другой. Умнее он, Михайла. Ты уж прости, что так я про отца Михаила, но… Он в своей страстности не видел, что не всегда иное — враг. Может, и не друг, но союзником быть может, хотя бы в чем-то. Так что в этом попы правы: страстность — грех. Грех, потому что глаза застит. Вот и я свои страсти обуздала. Всё равно без веры не жить, хоть христианской, хоть славянской. Одного ваши попы не понимают, — неожиданно хмыкнула волхва, — церковь сильна, но она их усиливает, а не Бога. Бога они сами ослабляют и отдают на поругание людям. Как Христа своего! Знаешь, почему боги друг с другом руками людей бьются? Ведь в древности, пока людей на земле не было — случалось… А потом как отрезало? — неожиданно спросила она.

"Кхе, занятный вопрос, однако. Впрочем, теория управления, она и на Олимпе — теория управления".

— Невместно им, — спокойно кивнул Мишка. — Это как игроки за доской в шахматы. Пока Бог двигает людей, как свои фигуры, — он игрок. А если сам на доску встал, то уже не важно — выиграет он или проиграет в этой партии — он уже фигура. Значит, не игрок — фигуры можно запросто с доски убрать.