Читать «Санкт-Петербургские вечера» онлайн - страница 13

Начнем с того, что никогда не будем рассматривать отдельного человека, ибо всеобщий закон, закон очевидный и очевидным образом справедливый, гласит: наибольшая сумма счастья, в том числе и земного, принадлежит не добродетельному человеку, но добродетели как таковой. В противном случае не существовало бы больше ни порока, ни добродетели, ни заслуги, ни вины, а следовательно, никакого морального миропорядка вообще. Представьте, что каждый добродетельный поступок, так сказать, оплачивается какой-нибудь мирской выгодой, — но тогда этот акт, уже не заключающий в себе ничего сверхъестественного, не мог бы заслужить вознаграждение подобного же, сверхъестественного, рода. Вообразите, с другой стороны, что у вора, в то самое мгновение, когда он совершает кражу, в силу некоего божественного закона должна отпасть рука, — но тогда люди будут воздерживаться от воровства точно так же, как воздерживаются они от того, чтобы класть руку под топор мясника; в итоге моральный порядок совершенно уничтожится. Чтобы согласовать этот порядок (для разумных существ единственно возможный и к тому же доказанный фактами) с законами справедливости, нужно было, чтобы добродетель в самом деле вознаграждалась, а порок нес наказание, в том числе и в этом мире, — но не тотчас же и не всякий раз. Было необходимо, чтобы несоизмеримо более значительный удел счастья присуждался добродетели, а соответствующий удел несчастий доставался пороку, но чтобы отдельный человек при этом

никогда не мог ничего знать наверняка, — и такой порядок действительно установлен. Вообразите любую иную гипотезу — и она вас приведет прямиком к уничтожению морального строя или к сотворению другого мира.

А теперь перейдем к подробностям и начнем, если позволите, с правосудия человеческого. Поскольку Бог пожелал, чтобы люди управлялись людьми же (по крайней мере, внешне), Он передал суверенам верховную прерогативу — карать преступления, и именно в этом своем качестве государи главным образом Его и представляют. Замечательный отрывок на эту тему я нашел в законах Ману,⁽¹⁸⁾ так что позвольте мне прочесть соответствующее место из третьего тома Сочинений кавалера Уильяма Джонса.^ш Эта книга лежит как раз у меня на столе.

Кавалер. Прочтите, если угодно, но прежде сделайте одолжение и растолкуйте мне, кто таков сей король Ману, коему я никогда не имел чести быть представленным.

Граф. Ману, г-н кавалер, — это великий законодатель Индии. Одни говорят, что он сын Солнца, другие же утверждают, что он был сыном Брахмы, первого лица в Троице Индусов. ^{Я остановился в нерешительности между двумя этими одинаково правдоподобными мнениями и не надеюсь сделать выбор. К великому сожалению, точно так же не в силах я вам поведать, в какие времена тот или другой из предполагаемых отцов произвел Ману на свет. Кавалер Джонс, человек весьма ученый, полагает, что свод законов Ману, возможно, предшествует Пятикнижию Моисея, и уж наверняка — всем законодателям}