Читать «Санкт-Петербургские вечера» онлайн - страница 12

А еще нас здесь вводит в заблуждение следующее обстоятельство: мы никак не можем удержаться от того, чтобы не приписывать незаметно для самих себя наши собственные понятия о достоинстве и величии личностей Богу. По отношению к нам эти представления вполне справедливы, ибо все мы подчиняемся установленному в обществе порядку, — но как только переносим мы их на всеобщий порядок вещей, то сразу же уподобляемся той королеве, которая говаривала: «Прежде чем предать вечному проклятию человека нашего круга, Бог, будьте уверены, хорошенько подумает». Елизавета Французская⁰^ восходит на эшафот, мгновение спустя на него поднимается Робеспьер.⁽¹⁷⁾ И ангел, и чудовище, приходя в мир, попадают под власть всеобщих законов, этим миром управляющих. В человеческом языке не существует слов, способных выразить преступление тех извергов, которые пролили самую чистую и самую августейшую кровь во вселенной, — и, однако, по отношению ко всеобщему порядку вещей здесь нет несправедливости, здесь по-прежнему несчастье, неотделимое от условий человеческой жизни, — и ничего более. Каждый человек в качестве человека подвержен всем несчастьям человеческой природы — этот закон универсален, а следовательно, справедлив. И притязать на то, что сан, достоинства или добродетели человека должны спасти его от приговора неправедного или впавшего в заблуждение суда, — это все равно что пожелать, чтобы подобные качества избавили его, к примеру, от апоплексического удара или от смерти вообще.

Однако заметьте: эти универсальные и незыблемые законы сами по себе еще не доказывают, что равенство благ и несчастий, о котором я до сих пор говорил, действительно существует. Я сделал подобное допущение, как уже было сказано, для того, чтобы облегчить себе рассуждения, — но нет ничего более ложного, и вы сейчас в этом убедитесь.