Читать «Самый далёкий тыл» онлайн - страница 114

Тарковский помолчал, оперев голову на руки, а затем промолвил:

– Алёша, ответь мне на два вопроса. Первое – откуда тебе стал известен пароль? И второе – что тебе надо от меня?

Я выпил залпом рюмку водки и откинулся на спинку стула. Сердце у меня колотилось, как никогда в жизни. Вот оно – то мгновение, когда решается судьба человека, а вместе с ним – судьба всех тех, кто стал его новой семьёй! Алекс, сказал я себе, ты не имеешь права промахнуться! Ты должен выиграть эту схватку! Ты должен перехитрить эту старую польскую лису. Впрочем, возможно, эту лису и не надо обводить вокруг пальца… Возможно, старый профессор сам рвётся помочь тебе, но не знает, что тебе надо от него…

– Викентий Арсеньевич, – медленно начал я, – в НКВД есть люди, считающие советскую сделку с японцами предательством России… Вот они-то и дали мне пароль.

Говоря это, я, конечно, слегка хитрил. Не потому Анна дала мне пароль, что она болела за Россию, а потому, что она рвалась бежать из Советского Союза, и помощь мне была гарантией её успеха в этом бегстве.

– Но ведь ты – американец! – прервал меня Тарковский. – Тебе-то что за дело до русских махинаций с ленд-лизом?!

– Я всегда был, остаюсь и навеки буду русским, Викентий Арсеньевич! Я видел сожжённую Украину и Орловщину. Я был под страшным немецким обстрелом на правом берегу Волги под Сталинградом. Я отступал с измученными голодными красноармейцами под Вязьмой… Судьба сражающейся России мне так же дорога, как была она дорога пани Софии.

Я перевёл дух.

– Пароль мне дали патриоты в НКВД, которые хотят, чтобы американская помощь оружием, техникой и продовольствием шла тем самым измученным израненным красноармейцам, что устояли против немцев в Сталинграде…

Наступило молчание. Тарковский, нагнув голову, крутил в дрожащих пальцах рюмку и прерывисто дышал.

Я решился.

– Викентий Арсеньевич, мне нужны копии документов, подтверждающих советско-японские сделки…

Тарковский резко вздёрнул голову.

– Ты отдаёшь себе отчёт, – сдавленным шёпотом произнёс он, – что ты требуешь от меня?! Ты посылаешь меня на смерть! Японцы, если узнают о моём предательстве, расстреляют меня без суда и следствия.

Я молчал, не зная, что сказать старому другу нашей семьи.

Тарковский слабо махнул рукой и пробормотал:

– А впрочем, мне всё равно… У меня рак, Алёша. Мне жить осталось всего ничего. Кто знает, что лучше – скончаться от рака лёгких или получить японскую пулю в затылок…

Он с трудом поднялся со стула и, шаркая ногами, побрёл из гостиной. Я последовал за ним.