Читать «С начала до конца (сборник)» онлайн - страница 57

Дождь всё лил и лил. Алексей отсутствовал уже около часа. Клубнику съели, хозяева занимались домашними делами. Ленка сидела в кресле на террасе, завёрнутая во все пледы, какие только нашлись в доме. Она листала планшет, изредка тыкая указательным пальцем в экран, и тот при этом издавал электронное кваканье.

Я попросил ещё один дождевик. Сказал, что хочу кое-что достать из багажника. Машину свою я поставил снаружи, вдоль дороги, недалеко от дачи соседей.

Старые стулья, сваленные кучей, стол и круглые мокрые пуфики с выпирающим наружу серым поролоном напоминали теперь обычную свалку.

Пианино стояло, в несколько слоёв обёрнутое плёнкой, плотно примотанной к корпусу широким скотчем. Видимо, когда Алексей начал укрывать инструмент, дерево уже изрядно вымокло и вода затекла внутрь. Но, похоже, спасателя это не пугало. Он притащил доски и разместил их под ножками инструмента. Человек в дождевике пытался придать движение своей тяжёлой ноше, обмотанной ветхим полиэтиленом и от этого похожей на большое неповоротливое животное.

Когда я подошёл, Алексей невыразительно посмотрел на меня, ничего не сказал и продолжил толкать своего мамонта, чтобы тот хоть как-то начал перемещаться по лежащим на земле доскам. Сам Алексей выглядел не очень: капюшон его дождевика сполз на затылок, бейсболка под ним вымокла, на джинсах — зелёные потёки, и парень в мокрой насквозь одежде казался совсем худым и маленьким. Несколько минут спустя он остановился, обернулся ко мне, всё ещё стоящему рядом, и сказал, не с вызовом даже, а так, как говорит человек совсем уже отчаявшийся:

— Давай, помоги-ка. Видишь, вообще никак.

Инструмент оказался тяжёлым. И ещё эта плёнка. Я потом сказал парню: не спасает она, только мешает. На что он ответил, что разворачивать полиэтилен нельзя. Ну, нельзя так нельзя.

Потом я спросил его: «Куда?» Парень ответил: «В сухое место. Куда дотащим». Я прикинул, что до террасы ещё метров двести и сказал, что такими темпами нам не управиться и до вечера. Тогда мы оставили доски в покое, взялись за корпус с двух сторон, приподняли инструмент и потащили его небольшими перебежками. С грехом пополам мы донесли пианино до макеевских ворот. Дорога была скользкой, на плёнке появились новые дырки, в местах, где мы пытались ухватиться за тяжёлый деревянный корпус.

Потом вышел Макеев, чертыхаясь. Он обозвал нас двумя придурками и встал к нам третьим. Светка открыла ворота и, пока мы поднимали свой трофей по ступенькам, быстро расчистила место на террасе. Светка уже не ворчала.

Полиэтилен размотали. Дерево стало сырым и тёмным. Малиновый бархат молоточков под несуществующей верхней крышкой почернел от воды. Резная дека с единственным торчащим из неё медным подсвечником походила на кривое старое лицо с носом на боку. На том месте, где раньше висел второй подсвечник, виднелись два неглубоких отверстия от болтов. Ножки на маленьких колёсиках стояли ровно, и пианино поместилось в угол террасы как влитое, правда, заняв почти треть её и без того небольшого пространства.