Читать «С начала до конца (сборник)» онлайн - страница 42

Потом пошли на кухню, допили коньяк. Вернее, Октавия допила. Над чем-то смеялись, Ира не помнила, над чем, — но было весело, она хохотала аж до спазма в животе. Времени на сон осталось мало, но Ира твёрдо решила добрать эти два часа, потому что работа. И чтобы выглядеть.

Кому-то нужно, чтобы была песня. А вот ей, Ире, оно нужно? Ира не могла понять, зачем, но, пока она думала об этом, ей казалось, что да. Раньше — нет, а теперь — да. И ещё к этому привязывалась неожиданная и странная ревность: вот Ксюха всем написала песню, а мне нет. Это обидно, просто по-детски обидно. Надо завтра попросить песню, обязательно.

Утром, когда Ира проснулась, Октавии в квартире уже не было. Зато посуда на кухне оказалась чистой, и тарелки стояли стопкой. На всякий случай Ира прошлась по комнатам, проверяя, всё ли цело. Она ходила по дому и сгорала от стыда за свои мысли. Открыла секретер — золото и другие побрякушки лежали на своих местах. Октавия ничего не взяла. Но ничего и не оставила.

И песни не было. Да и то — до утра оставалось совсем немного времени, когда бы Октавия успела написать целую песню для Иры? Ира, к тому же, даже не умела играть на гитаре, а значит — к чему ей песня? Но всё-таки. Но может быть. Но вдруг когда-нибудь.

Октавия ведь умеет догадываться.

Утро в Замкадье

«Грруа-кра, кра!», «Гууи!», «Вжж-жж-бум!», «Крра!».

Утро в Посаде, июнь, месяц громкого птичьего царства. Прикормленные в монастырских двориках, серые визгливые стаи по утрам атакуют жилые дома в центре города. Когда лучи только начинают отражаться от стёкол и оцинкованных покрытий на лоджиях, первые блики манят птиц к себе. Галдящие существа с криками садятся на крыши и подоконники, бьются крыльями в стёкла, скатываются с наклонных кровель.

«Кра, кра!»

Верхние этажи домов — птичьи стадионы. Шумные трибуны с болельщиками, футбольные поля с толкотнёй и подножками. Кто за кого болеет, кто кого обыгрывает, не понять.

Окна в домах раскрыты — очень редко птицы залетают внутрь. А в городе уже душновато: день обещает быть тёплым. По утрам в июне роса только-только начинает звенеть в воздухе, деревья и цветущие кусты сочатся густым горьковатым ароматом, и сонная земля словно шевелится. Запах, концентрированный в каплях лёгкого тумана, рассеивается, словно огромные невидимые шары рассыпаются на молекулы. Новый день затекает в окна с лёгким ветром и птичьим шумом.

С первого этажа отчётливо слышится возмущённый мужской голос:

— Иди домой! Ты слышишь меня? Давай, вставай! Уже семь часов. У меня скоро жена со смены придёт. Эй, ты. Слышь?

И только галки кричат где-то наверху. И автомобиль шуршит по пустому переулку.

— Слышь? Вставай, говорю тебе. Сейчас тут скандал будет, этак тебя через поясницу. Поднимайся, свинья. Весь дом мне заблевал.

Еле слышное ворчание в ответ.

— Ты кто вообще? А? Как звать тебя? Куда пойдёшь-то сейчас?

Снова ответ, невнятный, какое-то мычание.

— На какую службу? В Лавру, небось? Ты там кто? Семинарист, что ли? Послушник? Монах? Свинья ты! Понял? Мать твою за ногу. Свинья. Как ты вообще домой ко мне попал?