Читать «Русская Дания» онлайн - страница 91

– Я не Иннокентий, папаша. Ты меня с кем-то попутал. Я – Чертокентий.

***

Распупин восседал на Чертокентии. Вместе с заключенными они продвигались вниз по этажам, попутно отбиваясь от редеющих групп надзирателей. Тех, кто был еще жив, они нещадно истязали, а начальника тюрьмы Чертогова привязали к одной из решеток камеры, глумились над ним, затем сняли, заставили его есть тюремную еду, а затем и вовсе поволокли по земле. Черти, мимо которых прокатывалось ненавистное тело, били его всем тем, что попадалось под руку, а некоторые пускали в ход и копытца. Чертогов держался до тех пор, пока его в конце концов не распяли на одной из решеток, одев в чекистскую форму, накрасив губы помадой и вставив красную розу в петличку. От такого поворота судьбы он незамедлительно испустил дух.

Распупин и Чертокентий стремились к выходу. Протиснувшись через рой обезумевших мимолетным чувством свободы заключенных, они вышли во двор, где стали свидетелями престранной сцены, когда один черт повалил на землю другого, причертно надругался над ним, а потом откусил ему голову со словами: «Я – кузнечик!»

К чести надзирателей нужно сказать, что они, несмотря на явный перевес в пользу заключенных, до конца предпринимали попытки сдерживать беспредел. Они были лучше вооружены и располагали более продвинутыми технологиями, но, тем не менее, арестанты их побеждали. Странно.

В конце концов, всех надзирателей вырезали подчистую. В пределах той самой кирпичной ограды, которая окружала тюрьму, столпились освобожденные черти. Особо выделялся Распупин, сидевший на плечах у Чертокентия. Увидев, что восстанию не хватает организованности, и, проникшись симпатией к этим адским созданиям, он решил произнести речь, прежде попросив тишины. Он начал выкрикивать свои просьбы чертям, чтоб те утихли, но они не слушались, и тогда Распупин обратился к Чертокентию за помощью. Тот, не снимая Распупина с шеи, взял своими огромными ручищами случайного черта, и в назидание всем остальным задушил его голыми руками. Черти успокоились. На то они и черти. Распупин, осмотрев всю толпу, и убедившись, что ни один засранец больше не шумит, а некоторый даже и не дышит, произнес пламенную речь:

«Ах, черти – вечно страждущие заключенные. Долго мы терпели эту гнетущую несправедливость, это ненасытное злодеяние против чертовской природы. Но сегодня – начнется новая эпоха. Сегодняшний день станет переломным моментом для всей нашей тюрьмы. Дорогие мои товарищи. Друзья», – после этих слов из толпы ему кто-то шибко растроганный передал фляжку с копруем, и Распупин без стеснения выхлебал ее целиком и продолжил, – «Я понимаю, что мы живем в очень и очень тяжелые времена, когда свободы попираются полицейским сапогом, а смерть ходит за нами по пятам. Но вы должны уяснить одну вещь. Поймите, друзья, что здесь никогда не было иначе. Мы должны сделать все возможное для спасения нашего брата. Вы можете меня спросить, и я могу вам ответить: родину не выбирают. Но, хоть мы и родились здесь, интуитивно мы все ощущаем: родина она не здесь, а где-то там – вовне. Знаете, недавно я чуть было не погиб – но, спасибо нашему общему товарищу и моему горячо любимому другу, Чертокентию, на котором мне посчастливилось сидеть в данный момент – что спас меня от вил врагов. Находясь в шаге от своей смерти, практически вглядываясь ей в глаза, я осознал, что мы должны жертвовать собой ради большого дела, и, пускай, жертва означала бы смерть, мы должны быть готовы умереть ради нашей идеи, чтобы наши дети могли наслаждаться новой жизнью, новой жизнью в человеческом мире. А какие там комфортные условия для жизни! В людском мире люди живут и наслаждаются своим существованием, особенно в России!