Читать «Русская Дания» онлайн - страница 130

Итак, что я хочу сказать, мы должны приложить все усилия, превозмочь себя, и добиться великого переселения русских. Вы спросите меня, и это будет справедливо: ради чего мы гнули наши спины, ради чего трудились, ради чего жертвовали своим временем и здоровьем? Друзья, на правах вашего лидера, я бы хотел высказать вещь, которую некоторые из вас, вероятно, сочтут неприемлемой. Революция – не то, что принесет нам долгожданное счастье. Нам нужно направить нашу силу, энергию, единую нашу волю в новое, прежде этой страной не виданное русло. Вы вспомните, каков был наш последний революционный опыт? Что мы из этого возымели? Я говорю вам: нам следует покинуть юдоль скорби, где нас все время имеют. Мы сами будем иметь кого-то. Мы будем иметь то, что захотим. Мы будем иметь себя! Мы будем иметь это в виду!

Сегодня сгинет все живое, да-не-я! Жди меня родная, Да-ни-я!

Среди публики возникло заметное оживление, некоторые начали повторять за оратором.

А затем Распупин продолжил свою речь.

– Итак, план на повестке дня следующий. Мы должны незамедлительно переехать в эту волшебную страну. Там нас уже ожидает то, чего мы так страждали, там мы ощутим так недостававшую нам почву под ногами. И я клянусь вам, что я лично разобью бутылку валютного шампанского о первую встретившуюся датскую плешь. Что вы на это скажете, друзья? Кто со мной? Кто здесь еще может встать и последовать за мной? Поднимите свои руки в знак нашего товарищества! Ну же, ну же! Это будет хорошее начало хорошего конца! Да! Да! Да! Да!»

Люди внимательно слушали эту речь, да так что наступила идеальная тишина. Спустя несколько секунд затишья они внезапно начали восклицать и подкидывать головные уборы в воздух, скандируя при этом: «Да-не-я!.. Да-не-я!.. Да-не-я!..»

– Так не будем же терять ни минуты того времени, которого у нас уже нет!..

– …………………….»

Рядом были фотографии, на одной из которых он увидел себя, сидящим на плечах у Иннокентия. Он обратил внимание на счастливое лицо последнего. А толпа действительно ликовала. Он в недоумении протер кулаком глаза и недоверчиво всмотрелся в фотографию, периодически оглядываясь по сторонам, будто бы пытаясь сопоставить действительность газеты с действительностью нынешнего. Вся сложившаяся ситуация, пускай не в полной мере, но противоречила тому, что было изображено в издании: во всей его цепочке логических рассуждений никак не находилось места одновременному пребыванию в Дании и чертей и граждан города Н. – одно бы необходимо исключало другое. Согласившись на том, что речь и тем и другим он произносить не мог, а на памяти была лишь речь, произнесенная чертям, он оставил для себя два наиболее вероятных варианта: либо следует принять тот странный, но правдоподобный сюжет с чертями, либо предположить, что никакого ада и никаких чертей не было, и что речь была произнесена обычным людям и была посвящена эмиграции в Данию. Это было как метание меж двух лагерей, ни в одном из которых не находилось должного катарсиса душевным поискам.