Читать «Ромейское царство. Книга для чтения по истории Византии. Часть 2» онлайн - страница 472

XXXV. Более того, в то время как все стремятся избежать общения с больными и увечными, он, посещая таких людей, припадал щекой к их язвам, обнимал и целовал их, обмывал их тела и служил им, как раб господину. Так пусть замкнутся уста презренных клеветников, и славный этот самодержец освободится от поношений. Но об этом только попутно.

XXXVI. Итак, самодержец все сделал, чтобы снискать себе прощение Божие: обратился ко всяким богоугодным делам и искал содействия святых душ. Немалую часть царской казны истратил он, основывая по всей земле монастыри — прибежища для монахов и монахинь. Помимо этого, он соорудил новый приют, который назвал Птохотрофием, и к избравшим подвижническую жизнь потекло рекой золото. В числе прочих его замыслов был и такой, предназначенный для спасения загубленных душ. Город в то время был наводнен множеством продажных женщин; император не пытался наставить их на истинный путь словом — это племя глухо к спасительным увещеваниям — и не пробовал удержать силой, чтобы не вызвать обвинений в насилии, но соорудил в самом царственном городе монастырь величины несказанной и красоты неописуемой и, как громогласный глашатай, объявил указом всем женщинам, торгующим своими прелестями, следующее: если кто из них пожелает оставить свое ремесло и жить в изобилии, пусть поспешит туда, облачится в божественное платье и не опасается скудной жизни, ибо там «ни в какие дни года ни сеют, ни пашут». И огромная толпа обитательниц чердаков стекалась туда, женщины сменили одежду и нрав и стали юным воинством Божиим на службе добродетели.

Иоанн IV Ниститис (Постник), Патриарх Константинопольский (582–595 гг.).

Предписание монаху.

Блюдя прилежно скромность добронравную, Как должно, инок, взор держи потупленным: По сторонам бесчинно не мечи очей. Умей молчать, умей сказать ко времени. В одежде, сколь возможно, ограничь себя, А что до яств, ты должен на одно смотреть: Чтоб только немощь поддержать телесную. Что на столе поставлено, вкушать не грех, Но беса берегись чревоугодного. Не смей одними кушаньями брезговать, Другие выбирать себе по прихоти. А кто брезглив, таким и мы побрезгуем. По большей части вовсе избегай вина, Лишь занедужав, пригуби во здравие. На людях скромно руки под плащом держи, Да попусту за трапезой не важничай. И будь готов собрату услужить во всем. Болтливости и сплетни, как бича, беги: Они ввергают сердце в скверну смертную. Не смей плеваться посредине трапезы. А коль нужда припала так, что мочи нет, Сдержись, скорее выйди и откашляйся. О человече, есть и пить желаешь ты? В том худа нет: но бойся пресыщения. Перед тобою блюдо, из него и ешь, Не смей тянуться через стол, не жадничай. Смиренным и послушливым со всеми будь, Собрату не дерзай твердить досадливо: Прискучил — де, учитель, за собой смотри! Зевота неуемная — бесчинства знак, Помысли о менадимом обычае И не забудь ладонями прикрыть уста — Не окажи соседу неучтивости. У двери, как пристало, постучись слегка, Да не врывайся, словно пес сорвавшийся, Что по дому шныряет и подачки ждет. Во всем покорствуй старцам и начальникам, За вычетом единым: если грех велит. Веди беседы тихие и кроткие, Ни с кем не забывай, монах, о скромности. Пусть смех твой будет мирною усмешкою: Не хохочи, ограды не кажи зубов. Беги родных: избегнешь огорчения. Страшись сношений с братиями юнейшими: Здесь сатана губительный скрывает ков. Не суесловь, не надмевайся гордостью, Не забывай о строгом послушании. Не суемудрствуй без нужды о догматах, Ученостью не хвастай, избегай греха. Коль все исполнил, радуйся и бодрым будь.