Читать «Рождение огня (ги-2)» онлайн - страница 70

Сьюзен Коллинз

— Ну конечно! — говорю. — К тому же ему уже намного лучше. Мама говорит, что он сможет вернуться в шахту уже через пару недель.

— Если её к тому времени откроют, — ворчит Хазелл. — Поговаривают, что шахты закрыты до дальнейших распоряжений. — Она бросает нервный взгляд на свою пустую лохань.

— Тебе тоже пришлось прекратить работу? — спрашиваю.

— Официально — нет, но все теперь боятся обращаться ко мне.

— Может, это из-за снега — трудно добираться, — предполагает Питер.

— Нет, Рори сегодня обежал клиентов. Нечего стирать, говорят, — вздыхает Хазелл.

Рори обнимает мать:

— Ничего, мам, всё будет хорошо.

Я достаю из кармана пригоршню монет и кладу на стол.

— Я скажу маме, она пришлёт лекарство для Пози.

Как только мы выходим, я поворачиваюсь к Питу:

— Возвращайся. Я хочу прогуляться к Котлу.

— Я пойду с тобой, — говорит он.

— Нет, у тебя и так из-за меня неприятностей — выше крыши.

— Угу, и если я буду обходить Котёл десятой дорогой, то мои неприятности сами собой исчезнут? — Он улыбается и берёт меня за руку.

Мы вместе пробираемся по кривым, запутанным улочкам Шлака и выходим к горящему Котлу. Вокруг него даже не выставлен заслон миротворцев — и так понятно, что спасать здание никто не бросится.

От жара снег кругом растаял, и у моих ног течёт тонкий чёрный ручеёк.

— Угольная пыль, ещё со старых времён, — говорю я. Мельчайший угольный порошок забил все щели и дыры в стенах старого склада, въелся в доски пола. Удивительно, как эта пороховая бочка не взлетела на воздух раньше. — Мне нужно навестит Сальную Сэй.

— Не сейчас, Кэтнисс. Не думаю, что нашей компании сегодня кто-нибудь обрадуется, — возражает Пит.

Мы возвращаемся на площадь. Заходим в пекарню Мелларков, я покупаю несколько пирожных, а отец и сын обмениваются мнениями о... погоде. Никто не заговаривает об безобразных орудиях пыток, красующихся в каких-то метрах от входной двери. Покидая площадь, последнее, что я замечаю — это то, что среди миротворцев нет ни одного знакомого лица.

Дни идут, и положение только ухудшается. Шахты уже две недели стоят закрытыми, и к этому времени в Дистрикте 12 воцаряется голод. Число детей, подписавшихся на тессеры, вырастает до небес, но вместо зерна они частенько получают шиш без масла. Пайки урезают, продуктов не хватает, и теперь даже те, у кого есть деньги, выходят из магазинов с пустыми руками.

Когда шахты вновь открываются, заработная плата оказывается урезанной, рабочий день продлён, шахтёров без зазрения совести посылают в грозящие взрывом выработки. Пайки, с нетерпением ожидаемые в День Посылки приходят, но продукты в них не годятся для употребления и попорчены грызунами. Сооружения на площади теперь никогда не пустуют: людей жестоко наказывают за мельчайшие проступки, которые раньше никто и за нарушения не считал.

Оправившись, Гейл уходит домой. Мы с ним больше и словом не обмолвились ни о каком мятеже. Но я не могу не думать о том, что всё происходящее: тяжёлое положение в шахтах, публичные издевательства на площади — только усиливает решимость Гейла бороться против режима. Особенно угнетают его голодные лица родных. Рори подписан на тессеры — о чём Гейл даже разговаривать не в силах — и всё равно этого мало, если принять во внимание недоступность продуктов и запредельные цены на них.