Читать «Растоптанные жизни» онлайн - страница 29

— Интеллигентки?

— Да.

Они совсем растерялись и, вероятно, подумали, что началось светопреставление.

Всю свою жизнь я очень боялась скверных слов, меня это оскорбляло, во всяком случае, я думала, что сквернословят люди только тогда, когда ссорятся.

Но эти женщины и в мирной беседе употребляли такие слова, которых я никогда не слышала, и это, пожалуй, для меня лично было самым ужасным наказанием.

Они спросили, нет ли у нас сигарет.

Я сказала, что у нас есть на книжке у начальника тюрьмы полагающиеся заключённым деньги, и я могу купить в тюремном ларьке сигареты, хлеб, сахар и даже конфеты.

Таких вещей они никогда не видели, и в их глазах засветилась какая-то искра.

Люба меня спросила, куплю ли я для них все перечисленные продукты.

Я сказала, что куплю для всех всё, что можно, но только с условием, если они перестанут сквернословить.

Это было для них совсем необычным, однако Люба дала команду:

— Девки, чтоб я здесь мата не слышала больше!

Свершилось чудо: эти потерявшие образ человеческий существа перестали ругаться, получая за это сигареты и еду.

Один раз Люба спросила меня, не могу ли я рассказать им какой-нибудь «роман». Я сразу не поняла, что она имеет в виду. Оказалось, они хотели, чтоб я им рассказывала романы, рассказы, фильмы.

Я охотно пересказывала им всё, что приходило мне на память из книг, фильмов и пр., и должна сказать, что более благодарных слушателей, чем оказались они, представить себе трудно.

Таким образом, я нашла ключ к их сердцам, и обстановка в камере стала сносной.

Через десять месяцев нашего пребывания в Курганской тюрьме в камеру вошёл начальник тюрьмы в сопровождении своих подручных и объявил нам с Нюсей, что мы освобождаемся досрочно, на два месяца раньше, «за благотворное влияние на заключённых».

Чувство жалости и брезгливости охватило нас, когда мы, покидая эту камеру, видели плачущих, обречённых, вконец искалеченных женщин.

Мы выдержали! Мы пережили Курганскую тюрьму — а это что-то да значит!

Мы вышли живыми оттуда, откуда никто не выходит, но выглядели мы, как два трупа, выкопанные из земли.

Потьма

Шёл десятый год моего заключения (имея в виду отсиженные первые три года).

Я невероятно устала. Мне казалось, что прошлая моя жизнь — это книга, которую я давно читала; мне казалось, что я никогда не была человеком; когда я вспоминала своё давнишнее отражение в зеркале, мне казалось, что это была другая женщина из сказки, не я. Мне не верилось, что когда-то я спала на чистой удобной постели, ела за чистым столом из чистой посуды, всё это было так далеко, в таком тумане, что казалось неправдой.

После недельного пути нас с Нюсей привезли в Потьму, в Мордовскую АССР, в знаменитые старые политические лагеря, которые существуют с 1927 года, в лагерный пункт № 6 для женщин.

Впервые за десять лет заключения мы увидели посреди лагеря клумбу с цветами, деревья и чистый воздух.

Женщины работали на фабрике, где шили бельё для Советской Армии. Фабрика была тут же, в зоне.

В этом лагере был клуб, где стоял даже рояль, были пианистки, певицы — словом, самодеятельность работала. Всё как в сказке. Не верилось, что за эти десять месяцев в Советском Союзе ликвидированы лагеря усиленного режима и для политзаключённых жизнь в лагере стала более сносной.