Читать «Расследование продолжается» онлайн - страница 101

Потом Вале Еремченко неоднократно приходилось убеждаться в том, что улица сейчас — это все мы — граждане, труженики заводов и фабрик, школ и институтов, строек и учреждений. Улица в нашей власти, по крайней мере в течение семнадцати часов ежесуточного нерабочего времени. И если порой это могущество наше слабеет, то главным образом из-за того, что некоторые из нас с равнодушием взирают на постоянное, пагубное ничегонеделание детей.

Девушка вскоре убедилась в том, что во многих семьях бытует еще ошибочное и вредное представление об отдыхе подростков: «Мальчик устал за время учебы — пусть на каникулах погуляет в свое удовольствие…» А каково это удовольствие? Получает ли мальчик радость от такого «свободного» отдыха? Это интересует далеко не всех. И вот четырнадцатилетний Сашка С., «развлекаясь», обстреливает камнями плафоны уличных люстр. А три пятнадцатилетних «мушкетера» — Юрий Б., Николай В. и Владимир К. — делают с помощью ломика брешь в каменной ограде плодоконсервного комбината.

— Там собака, молодая такая, черная… Мы хотели покормить ее хлебом… — объясняют они цель этой «саперной» операции.

У Юрия в кармане брюк обнаруживается истрепанная колода игральных карт. «Мамины», — говорит он. А мама, медсестра городской больницы Мария Кирилловна, едва ли думает о том, чем занимается ее единственный сын. Ее совершенно не волнует вопрос, насколько полезен и содержателен отдых сына. Что ж, долг платежом красен: сын, прекрасно осведомленный о том, за какой оградой живет сторожевая собака, не знает, где и в качестве кого работают его родители. А ведь такое взаимное равнодушие отцов и детей друг к другу неотвратимо приводит их к той страшной отчужденности, в результате которой всегда папы и мамы в отчаянии хватаются за голову и причитают:

— Откуда, откуда в нем этот жестокий эгоизм?! Такой был милый, ласковый ребенок!

* * *

Колька Костылев приехал в Алма-Ату на правах гостя. Соседи сестры, накануне отправленной в больницу, приняли его как своего, вручили ему ключи от квартиры, посочувствовали, ласково спросили, не нуждается ли парнишка в чем-либо.

Парнишка не нуждался. Ни в людском внимании, ни тем более в ласке. Позже выяснилось, что в Перми он бросил больную мать, а в Алма-Ате, пока сестра была дома, жил у приятеля.

Кольку задержали дружинники в одном из комиссионных магазинов, куда он принес продавать ковер. Это была не первая вещь сестры, сплавленная таким способом. Районный прокурор Гайса Гарифулович Доспулов в санкции на арест Костылева отказал.

— Я и сам неплохо вижу, что состав преступления есть, — ответил он сердито представителю милиции. — Не вижу лишь смысла в применении крайних мер по всякому поводу… Что? Закон? Первый враг закона — это формализм! Да-да! Будьте уверены, пострадавшая не станет счастливее от того, что брат ее окажется за решеткой. Как это — «что делать»? Прописать! Трудоустроить! И воспитывать, черт возьми! Мальчишке нет и семнадцати, а вы его сразу под стражу…

Кольку прописали в квартире сестры. Кольку трудоустроили. По утрам, уходя на работу, он брал с собой завтрак, заботливо приготовленный для него сестрой. Разумеется, она простила ему все. В определенные дни Колька являлся в милицию и спрашивал: