Читать «Расследование продолжается» онлайн - страница 100

Робко приняв из рук лейтенанта по листку бумаги, «сезонники», каждый в сопровождении дежурного дружинника, разошлись по отдельным комнатам. Чтобы написать объяснения размером на полстранички, им потребовалось не менее часа. Любой поэт ужаснулся бы при виде таких «мук творчества». И любой учитель языка, принимающий близко к сердцу всякое отклонение от правил грамматики, упал бы в обморок, прочтя «перлы» русской орфографии, рожденные фантазией этих учащихся. Комсомольцы и дружинники из оперативной дружины имени Дзержинского, каждый в силу своей профессии (Николай Марущенко — работник ресторана «Достык», а Юрий и Валерий Самохины — комбината торгового оборудования Казпотребсоюза) относящийся к словесности хладнокровно, и то досадливо морщились, еле-еле разбирая каракули.

Но как бы там ни было, из показаний пятнадцатилетнего Сашки Воробьева, ученика седьмого класса школы № 13, удалось выяснить, что мать его работает на плодо-консервном комбинате. Отец же, Владимир Николаевич, сторожит общественные огороды, принадлежащие коллективу домостроительного комбината. Рядом с огородами есть сад, и восемь яблонь в этом саду якобы являются собственностью сторожа Воробьева. «Вот мы и ездили к отцу за яблоками!»

Все это было бы похоже на правду, если бы не два маленьких «но». В объяснениях Валерия и Василия Сазоновых (мать, Антонина Матвеевна, работает на Алма-Атинском домостроительном комбинате, отец, Гавриил Гавриилович, — пенсионер) фигурировал некий дядя Федя — сторож сада с недвусмысленным прозвищем «Глухарь». Кроме того, вопреки утверждению задержанных, что они собирали яблоки с земли, плоды при осмотре оказались сорванными и не совсем созревшими.

Вот тогда-то Валентина Еремченко и предложила свои услуги в качестве помощника следователя.

Ее беседа с ребятами была весьма недолгой, но результативной. Уже через полчаса они поняли, что дальше запираться бесполезно, и сознались в краже. Когда с формальностями было покончено, самый младший из них, Сашка-Воробышек, спросил:

— А вы, Валентина Михайловна, следователь, да?

— Да, я следователь, — ответила она серьезно.

А строгий лейтенант милиции Дмитрий Дорофеевич Зверев улыбнулся, но тут же посуровел и приказал дружинникам:

— Возьмите этих паршивцев, посадите… в дежурную машину и немедля доставьте… домой! Матери, небось, с ума уже сходят…

Потом он долго курил, задумчиво шагая по комнате. А Валя сидела за столом и пыталась по выражению лица определить, о чем он размышляет.

«Может быть, он вспоминает, и перед взором его встают картины далекого детства? — думала девушка. — Да, оно, наверное, было тяжелым. Мы тоже не избалованы, но они, наши старшие братья, — дети особенно суровой эпохи.

Детство старших было оглушено солдатскими песнями и вдовьими причитаниями. Поэтому они рано задумывались над всем, что происходило вокруг, и, задумываясь, взрослели. Взрослели, чтобы стать к станку или сесть на трактор. И то, что называлось «улицей», теряло над ними власть. Потому что нет на земле власти сильнее, чем власть труда. И нет мудрее воспитателя, чем труд».