Читать «Рассказы о Гайдаре» онлайн - страница 42

На краю канавы сидела молодая женщина. Бледное красивое её лицо было покрыто дорожной пылью. На коленях у неё лежали вороха поздних летних цветов — белые ромашки, жёлтые головки одуванчиков, мохнатые иван-да-марьи. А в поле, в стороне от дороги, в сотне шагов от нас, копошились двое маленьких ребятишек — мальчик и девочка. Собирая цветы, они наклонялись низко, к самой земле, и снова выпрямлялись, каждый раз поворачиваясь в сторону дороги, и тревожно глядели, здесь ли мать, не ушла ли.

Когда мы остановились рядом, мальчуган приподнял с земли охапку цветов, побежал к шоссе, высыпал неумело сорванные цветы в подол матери и только потом поднял на нас свои голубые глазёнки. Девочка подошла и встала поодаль.

Купала и Гайдар вышли из автомобиля.

— От фашистов уходите? — спросил Купала.

— От фашистов, — сказала женщина.

— Пешком?

— Нет, зачем пешком! Везли нас добрые люди, да машина сломалась...

— Издалека?

— Смоленские мы, — ответила она, перебирая цветы.

— Земляки, — сказал Купала. — Соседи.

— Я тебе жука, мамка, принёс, — сказал мальчуган, разжимая кулак. — Золотой жук, синий. Ленка божью коровку поймала да выпустила, а я принёс...

— Спасибо...

— Далеко ли бои от вас? — спросил Купала.

— У нас они в деревне, — сказала женщина, тихо обрывая жёлтые лепестки.

Рядом с ней лежали мохнатые стебли. Мы заметили, что она машинальными, словно слепыми движениями отбирала в груде растений сине-жёлтые одинаковые цветы, аккуратно обрывала на них только жёлтые лепестки и оставляла синие.

— Злобствует варвар? — спросил Артёмик.

— Злобствует, — ответила женщина. Она подняла вверх стебель, на котором оставались только редкие синие цветы. — Видишь вот. Жили Иван да Марья, никого не трогали, а Ивана нет, одна Марья осталась.

— Убили? — спросил Артёмик.

— Штыком закололи, — сказала женщина. — За что? Он у меня тихий был, хворый, его и в армию не взяли... Поглядел не так — показалось проклятым. А уж как на них глядеть? Витьке моему пять годов, а и то посмотрели бы, как на них косился — того и гляди, кинется. Ночью я ушла с ребятами. Одна-то, может быть, и осталась бы — нашлось бы и мне дело, — с глухой ненавистью сказала она, — а с ребятишками не одолела себя. Куда я их в лесу дену? Малы они партизанить. Им жить надо!

— Надо, — сказал Гайдар, — им надо жить.

Янка Купала полез в кабину, долго шуршал бумагой и наконец вытащил оттуда два белых хлеба, круг колбасы и кусок масла:

— Ешьте. До Москвы доберётесь... — И он сунул женщине в руку ещё и деньги.

— Зачем вы? — сказала женщина. — Зря вы, ей-богу, — недалеко осталось, а народ кругом сильно добрый: пока шли и ехали, кормили нас и у себя оставляли...

Зелёный грузовик, мчавшийся навстречу со стороны Можайска к Москве, с шипением затормозил возле нас.

— Что стоите? Авария, что ли? — спросил шофёр, высовываясь из кабины.

— Точно, — ответил Артёмик. — Таких, брат, аварий теперь на нашей земле хватает. Возьмёшь, что ли, её с ребятами до города?

— Отчего же не взять, — ответил шофёр грузовика. — Полезай, сестрица, в кузов. Бери палатку — ребят укроешь.