Читать «Разбитое сердце Матильды Кшесинской» онлайн - страница 40

Прекрасным преподавателем игры на фортепиано был Сантис, талантливый пианист и композитор. Девочки сплошь и рядом, чтобы увильнуть от урока, просили его показать, как нужно исполнять ту или другую пьесу. Виртуоз садился за инструмент и по мере игры так воодушевлялся, что не замечал, как проходило время урока. Кроме фортепиано, на «мужской половине» училища желающим преподавали игру на всех оркестровых инструментах: на скрипке, на арфе, виолончели, флейте, на корнет-а-пистоне, на кларнете.

Всех учили также пению, будущие актеры обязательно проходили сольфеджио и вокальные упражнения.

Но больше всего Маля любила уроки географии. Совсем не потому, что ей страшно нравился предмет. Ей страшно нравился молодой и довольно красивый учитель географии – господин Павловский. К его уроку Маля старалась особенно кокетливо одеться – на случай, если ее вызовут к доске. Павловский имел обыкновение вызывать учениц по очереди, так что те, которые отвечали на предыдущем уроке у доски, оставались спокойны, что их на этот раз не вызовут, и к занятиям вовсе не готовились.

Но на всякий случай в классе была разработана система подсказок тем, кому не повезет. Во время урока на доске висела карта, но она была, что называется, «немая», то есть географические названия на нее нанесены не были, но государства расцвечены разными красками. Девушки собрали шерстинки соответствующих цветов и при вопросах учителя, где находится та или другая страна, впереди сидящие прикладывали шерстинку подходящего цвета к волосам, и этого «цветного телеграфа» было совершенно достаточно для правильного ответа.

Маля, впрочем, всегда урок свой знала даже тогда, когда могла быть уверенной, что к доске ее не вызовут. И вот однажды случилось такое!..

Она опаздывала на урок географии, который стоял по расписанию первым, и не успела переобуться: так и вбежала в класс в зимних зашнурованных ботинках и в теплых клетчатых чулках, собираясь переобуться на переменке. Впрочем, особых оснований волноваться на сей счет у нее не было, так как Павловский спрашивал ее на предыдущем уроке.

Но Павловский вызвал ученицу Степанову, которая, как на грех, урока совершенно не знала и не могла ответить ни на один вопрос. Даже «цветной телеграф» не помогал! Учитель был очень недоволен и сказал классу:

–  Я уверен, медам, что Кшесинская, хоть и не ее очередь сегодня отвечать, наверное, знает урок прекрасно и ответит без ошибки. Прошу вас к доске, мадемуазель!

Малю даже в жар бросило. Как это она, самая красивая, самая талантливая, самая любимая и обожаемая мужской частью театрального училища, вдруг выйдет к доске в толстых чулках и теплых башмаках, в которых только по сугробам лазить! Как она опозорится в прекрасных карих глазах Павловского! Больше они никогда не обратятся к ней с тем особенным загадочным выражением, с каким он смотрит только на Малю, но отнюдь не на других учениц… А девчонки? Да слух о том, что модница Кшесинская отвечала географию у доски в ужасных башмаках, мигом разнесется по всей школе! Она мигом представила, как первая ученица Рыхлякова, которая терпеть ее не могла, с выражением величайшего пренебрежения говорит: