Читать «Равеннский экзархат. Византийцы в Италии.» онлайн - страница 33

«Некогда ты был основан своими благородными покровителями,

А ныне ты во власти рабов: увы, Рим, ты погибаешь!

Давно уже покинули тебя твои цари,

И ко грекам перешли имя и слава твои.

Никого из благородных правителей внутри тебя не осталось,

Граждане твои возделывают поля пеласгов.

Чернь, собранная с самых отдаленных краев земли,

Рабы рабов, — ныне твои господа.

Процветающий Константинополь зовется Новым Римом,

В тебе же, Рим Древний, рушатся и нравы, и стены.

Вот что в старинном стихе предрек тебе прорицатель:

"Нежданно, Рим, однажды покинет тебя Амур! Когда б не хранили тебя заслуги Петра и Павла,

Уже давно бы, Рим, в ничтожество ты обратился.

Отдан под иго порочным и мерзким ублюдкам

Ты, который когда-то сиял своей доблестью славной.

Исчезла твоя империя, — лишь надменность осталась с тобою. Жажда стяжания тобой овладела всецело.

Разве не ясно указано Господом: “Грех великий Творит раб своей алчности, в душе поклоняясь идолам”? Истязавший жестоко святых при жизни,

Мертвыми членами их теперь ты привычно торгуешь.

Но доколе хищная почва поглощать будет кости живших, Сможешь ты продавать и поддельные их останки».

Перед нами — резкое поэтическое обвинение, направленное против византийской власти в Италии. Его автор — гордый римлянин, идеалы которого обращены в прошлое: к эпохе римских императоров. Он презирает византийцев — иноплеменных «пеласгов», презирает их разноязыкое воинство — «чернь, собранную с самых отдаленных краев земли». В руках греков, всегдашних «рабов» римлян, гиб­нет Вечный город! Конечно, в сознании римлянина, и к тому же искренне верующего христианина (а таков автор стихотворения, уповающий на покровительство Петра и Павла), политическому упадку Рима сопутствуют упадок нравов и «жажда стяжания». Особую го­речь у поэта вызывает торговля священными реликвиями. Стихотворение глубоко пессимистично. Автор не видит выхода из трагической ситуации и, что показательно, не воспринимает папство как силу, способную спасти Рим. Напротив, он обыгрывает, исходя из буквального смысла, титул римского папы «servus servorum» («раб рабов»). Стихотворение могло быть написано, когда на папском престоле находился кто-то из верных клевретов Византии и, весьма вероятно, — в один из моментов особого унижения римского патриотизма. Можно принять гипотезу Ф. Грегоровиуса, который приурочивает написание инвек­тивы к событиям 663-664 гг. (поход в Италию императора Константа II и разграбление им города Рима).

Инвектива «Против Рима» — не только стихотворный памятник большой художественной силы, но и важный политический документ. Он концентрированно выражает антивизантийские настроения патриотически настроенных римлян. По поэтическим и идейным достоинствам это — высшее достижение поэзии в Равеннском экзархате на втором этапе ее развития.

Если же оценивать состояние поэзии в Византийской Италии в целом, то придется заключить, что с конца VI в. ее тематический диапазон и художественное качество резко снижаются. Вместе с тем поэзия становится в известной мере утилитарной. Ее основной в это время жанр — эпитафия — позволяет исследователю более систематически использовать стихотворения в качестве источников по конкретной истории. Как литературные памятники они, в большинстве своем, малопримечательны. Впрочем, инвектива «Против Рима», будучи незаурядным источником по истории идеологии, одновременно обладает и бесспорными литературными достоинствами. Она является единственным сохранившимся итало-византийским сочинением такого типа.