Читать «Путями истины. Сборник мистических рассказов и повестей» онлайн - страница 4

Его негибкие уже пальцы коснулись струн цитры. Сильно и больно зазвучали струны. Но баллады всё не было.

— Это тот, из чьей песни родился ветер?

— Ветер старше нашего мира.

— А в балладном своде написано: «И из песни его родился ветер».

— Пора бы вам знать, что такое метафора, — наставник отложил инструмент и с раздражением поначалу стал рассказывать, как в далёком мире полюбил один юноша прекрасную девушку. Но лучше бы он полюбил ветер, тот чаще бывает ласков. Когда юноша понял это, он сложил лучшую из песен и подарил её любимой. Но и песня не согрела ей сердце, ведь никто не знает, было ли оно? И тогда ветер подхватил песню юноши. И юноша ушёл дорогами ветра. И до сих пор блуждает между мирами.

Эрэльрих стал, наконец, плести сложную вязь звуков. И, когда мы были захвачены ею, запел.

Вчера тебя у моря ждал. Лизал ладони мне закат. Был одинок песок у скал, Где я, сомкнув ресницы, ждал. И пену выплюнул отлив. Охрип от боли я, но встал. И голос не сорвался в крик, Мой голос тихой песней стал. И руки я к губам прижал, Но сердце вторило звеня. И ветер подхватил меня, И голосом моим кричал. Тысячелетия во тьме Носилась песня, что во мне От острой боли родилась. Та песня — верностью звалась. И верен ветер до сих пор. И плачет ветер, и зовёт. И режет сумеречный свод Тобой разбуженный восход.

4.

Ну, вот и всё. Иди. Я не стану плакать, чтобы ты не думал о том, как горько будет тут без тебя.

Там тебе и так найдётся, что вспомнить: запах травы, ладони солнца на коже… Да мало ли, чем ещё запоминается каждому это путешествие. Лишь бы не горечью, лишь бы не болью. И не слезами. Слеза… Она, вроде как, зов обратно.

Ты слушай. Сказка ещё немного поведёт тебя. А дальше ты уж сам. Впрочем, возможно, ты и не слышишь меня уже.

«Вины считают, что солнце — это неупокоенный воин с пылающим мечом. Каждый день он обходит землю в поисках зла. Но зло движется по следам его», — так думал «босоногий парень на рыжей лошади». И ещё он думал: «Даже если тот, в рясе, понял из нашей встречи единственное слово — „пыль“, можно ли считать, что была она зря?»

Конь босоногого, Прибивающий Пыль, шёл сам по себе, каким-то собственным хитрым аллюром — не рысь, не иноходь, так… На то и был он «Прибивающим Пыль» — с чудной поступью редкого тяжёлого дождя.

И время, как и конь, бежало неторопливо. Всадник уже начал задрёмывать. Но вдруг Прибивающий Пыль всхрапнул, уловив дверь между мирами, и тут же ворвались в неё звуки далёкой битвы.

Всадник спешился, обнял коня.

Они стояли недвижно, вслушиваясь в грозный, звенящий мрак.

Самое время — пронестись мимо галопом, возвещая чью-то победу или поражение, но Всадник медлил.

Занимался рассвет.

Сгустился мрак. Бей, бубен, бей! Таится враг. Бей бубен, бей! Разбужен страх, Бей, бубен, бей! Открылась дверь! Тот, кто с мечом. Бей, бубен, бей! Тот обречён. Бей, бубен, бей! К плечу плечом, Бей, бубен, бей! Поставь людей!