Читать «Психоэкология реальности. Русское бардо» онлайн - страница 124

Электрон — писклявый и непоседливый. Он любит менять тон и периодически взвизгивать. По-иному звучит атом свинца. В нём тяжёлый серый бас, звучащий почти без вариаций.

Геном — уже целый оркестр, которым дирижирует Изначальное. В здоровом организме такт задаётся ровным, без сбоев, вращением хромосомной пары. Она — как флейта в руках музыканта. Флейта вращается, музыкант плавно ведёт вдоль неё руками, прикрывая и открывая клапаны. И из невидимого рождается видимое. Как спрятавшийся ребёнок появляется оно при звуке своего Божественного имени.

Слов особенно много в тишине. Она разнится друг от друга куда ярче, чем звук от звука. В старой украинской хатёнке под соломенной крышей тишина наполнена шёпотами и кряхтеньями давно почивших предков. В пустом полуночном зале Ла-Скалы она наполнена голосами людей, достигших совершенства в соотнесённости своего звучания с Предвечным.

Ни в чём нельзя так заблудиться, как в тишине. Мы растём из тишины и в тишину уходим. И наше слово соотнесено с тишиной. Оно вырастает из тишины, вбирая в себя крик чаек и звон ручьёв. И если оно не утрачивает своей соотнесённости со словом Предвечным, то постепенно становится словом Сотворяющим, истинным, правдивым.

Истинное слово рождается в четыре этапа. Первый — это "слово в Боге". Люди говорят отвратительно только потому, что не слышат "слова в Боге". На втором — услышанное "слово в Боге" становится "словом в голове". Оно обретает мысленное звучание. На третьем "слово в голове" окрашивается чувством, намерением, проходя через сердце, проговаривается сердцем. На четвёртом — материализуется в звуке и становится словом звучащим (написанным).

Слово есть подлинное чудо. Только ему дано пронизывать все миры и царства. Для того чтобы оно работало, совсем необязательно это слово озвучивать. Достаточно окрасить его намерением.

Перед моим мысленным взором цветок. Я говорю ему: расцвети — и он расцветает.

Передо мной чаша воды. Я говорю ей: исцели больного брата — и вода, трепеща, меняет свою структуру, делает её целебной. Никто не смеет возразить творцу сущего.

Но слово, так же как человек, склонно забывать о родителях. Как и человек, оно может быть унижено и оскорблено другим словом, затёрто в тексте. Оно может отрываться от своих корней и нести в себе качества разрушения.

Спасите слово — и вы спасёте Вселенную.

Я пью звучащую тишину. Я явственно чувствую, что там, в её таинственной глубине, произошло таинственное событие: моё слово обрело созвучие с Предвечным Словом. Оно обрело подлинную силу и подлинное звучание. Я чувствую это. И мне не надо иных доказательств. Как не надо доказательств существования кирпича тому, кто его держит в руках.

— Фрагмент обыденного в ИСС:

Утро в плавнях Ингулки. В полной тишине начинают прорезаться звуки. Издалека, с рассветной стороны. Сначала я чувствую их соотнесённость с Предвечным звуком, ибо они исторгаются самой Природой. Потом понимаю, что это гуси. И не просто гуси, а гусь с гусыней ведут семейный разговор. И разговор этот понятнее, открытее, бесхитростнее, чем человеческий. Я откликнулся на него сердцем. Гуси пролетели прямо над головой.

Завороженность прервал кум Серёга. Его слово не было соотнесено с Предвечным, но зато сказано от души. Он сказал, что таких как я… на охоту брать нельзя.