Читать «Психоэкология реальности. Русское бардо» онлайн - страница 108

Уважаемые психиатры! Не надо нас дурить! ИСС — это просто выросшее из своих штанов обыденное сознание. Даже для компьютеров созданы изменённые состояния их компьютерного сознания, дабы сохранить работоспособность и решать задачи проще и быстрее. Так зачем же продолжать утверждать: всё, что отличается от обыденного сознания, есть разновидность шизофрении. Можно сказать об этих состояниях как о пограничных. Но в последнее время мы узнали, что за границей, которую сторожит солдат с Трезором, жить можно.

А сложности, они есть везде. И человек не может уйти от них, если он сознанием ещё обладает. Медицинской информатикой установлено: психические болезни вызываются как раз обратным: падением уровня сложности работы мозга. Это чётко фиксируется экспериментально как падение фрактальной размерности энцефалограммы.

После осознания границ обыденного состояния сознания ищущий народ сбивается в группы, судача так и сяк по поводу: "А как там, за рубежом?".

Тут же появляются легальные, нелегальные и полулегальные "проводники", которые предлагают не откладывать дела в долгий ящик, пройти "инициации" и окунуться в однозначно прекрасный мир. Кому-то везёт, но большинство заводят "не в ту степь". Причина проста: "проводники" переводят через границу (кстати, это несложно сделать и самому — на этой границе людей никто и никогда не останавливал). Но куда идти дальше, они знают ещё меньше, чем их клиенты.

Таких "проинициированных", "наКашпированных", "заЧумаченных", "наТойченных", "зАУМных" и "проДианеченных", "ОШОлевших" и "довыЙогивавшихся" с каждым днём становится всё больше. Скоро мы все станем "пограничниками" с одним несумасшедшим — собакой Трезором. И у всех на устах один вопрос: как быть дальше? Внимательно выслушав этот вопрос гуру всех наций строят отрешённые лица и дают тоже один ответ, который в переводе на русский звучит: надо что-то делать! (Варианты: "Осознавайте!", "Молитесь!", "Живите!" и т. п.).

Получение этого "конкретного" ответа вами означает: испытание обыденностью закончилось. Она вас не победила. Вы перешли Рубикон. Вы сделали шаг из мира Предписаний в мир Сотворения, где на вопрос "Что делать?" может ответить только ваша собственная совесть. Если вы этого не поняли — бросьте читать эту книгу и возьмите в руки "Что делать?" Чернышевского.

— Фрагмент в обыденном сознании:

Лейтенант Караев построил нас за хвостом Л-29 и произнёс речь, полную мужества.

"Товарищи курсанты!" — сказал он. — "Я тоже, как и вы, полечу на этом самолёте первый раз, поэтому не бойтесь!"

Но мы не боялись и так, потому что ещё были бессмертными.

Самолёт Л-29 (мы называли его "Элка") штопорил хуже некуда. Виной тому был высокооборотный центробежный компрессор. Он создавал гироскопический момент, от которого самолёт то замирал, задирая нос, то резко крутился, опуская его. В момент, когда нос был задран, выводить из штопора не рекомендовалось. Но дух Валерия Чкалова живёт в кабине любого истребителя. Поэтому Караев дал мне задание вывести самолёт из штопора не просто так, а на заданный ориентир. В будущем это должно было стать неожиданностью для врага. Но в настоящем это стало неожиданностью для нас. "Элка" на мгновение застряла, как конь перед пропастью. Потом она поменяла направление вращения, увеличила его скорость до 0,7 секунды на один оборот в трёх плоскостях и начала падать так, как ей хотелось…

Теоретически мы могли катапультироваться, но практически этой мысли не удаётся заскочить в голову молодого лётчика, когда её так мотает по кабине.

Зато я вдруг увидел ситуацию со стороны. В этом падении была первозданная красота! И место, куда мы падали, было подходящим: деревенская церковь. Было тихо. И я Понял. Понял, что весь этот Мир и Я — одно целое. Что самолёт — это часть меня. Стоять! — сказал я той части. И она послушно вошла в поток.

Обвешанные кортиками, мы, молодые лейтенанты, вышли на улицу попрощаться со старшим лейтенантом Караевым. Сказать спасибо инструктору — святое дело после выпуска. А моё спасибо было особенным. Я уже не был бессмертным и решил хоть и с запозданием, но поблагодарить его за то, что тогда, когда мы неуправляемо падали, он меня спас. Сильно округлив глаза, он ответствовал: а я как раз хотел сказать спасибо тебе и спросить, как ты это сделал, потому что во время падения вообще потерял ручку. Мы постояли с округлёнными глазами — но недолго. Чего не бывает в авиации?

Мой ответ на вопрос: что делать первым, вступая на путь Совершенства? — таков: научиться Молчать.