Читать «Психология социальных явлений» онлайн - страница 43

В то же время, в духе традиций эпохи марксизма и «экономического детерминизма» (Кортунов, 2009; и др.), мы придаем важнейшее значение типу общества, которое строим, и в первую очередь – характеру его экономики, забывая о типе личности, который при этом культивируется, а затем, оценивая получившийся результат, привычно сетуем на то, что не учли особенности российского менталитета, что «опять забыли про человека» и т. п.

Либерализм и псевдолиберализм

Имеет смысл напомнить одну из главных традиций в понимании либерализма и, соответственно, различения либералов и консерваторов, существующую в социально-философской и политологической литературе. Не занимаясь вряд ли уместным ликбезовским описанием этой традиции, в данном контексте уместно эксплицировать ее психологический подтекст, связанный с образом человека, которым руководствовались либеральные и консервативные мыслители Запада. Первые – Дж. Локк и его последователи – полагали, что человек в целом заслуживает доверия, в нем доминирует позитивное начало, основные социальные ограничения в нем интериоризованы, носят внутриличностный характер, и, соответственно, внешние ограничения его свободе могут быть сведены к минимуму, воплощенному главным образом в законах. Вторые – Т. Гоббс и его единомышленники – склонялись к тому, что зло в человеке достаточно сильно, он не заслуживает доверия, нуждается во внешнем подавлении «темной» стороны своей природы и, соответственно, необходимы достаточно жесткие внешние ограничения его свободы. Таким образом, предпочтение либеральных или консервативных моделей развития цивилизации оказывались в прямой зависимости от общих представлений о природе человека, о соотношении в нем добра и зла или, в терминах З. Фрейда, о том, насколько его Супер-Эго справляется с его Ид.