Читать «ПОП--МАРКСИЗМ» онлайн - страница 7

Я понимал,  что вера в счастливый случай, который произойдет именно с тобой, надежда на игральный автомат — это латентная форма религиозности, но у меня никогда не выходило от нее полностью освободиться. Случаи из популярных книжек нравились все равно.

Справедливость, понятая как действующая  в обществе  истина, отодвигалась разочарованным  человеком все дальше. Гностики,  например, полагали, что над плохими богами, сотворившими весь этот мир с его законами, есть хороший бог, давший нам бессмертную душу и ничего материального никогда не творивший. Однажды с нашей помощью злая материя исчезнет и вновь восторжествует чистый дух. Социальные  оптимисты убеждены в неизбежном построении иного общества, которое  гарантировано нашим потомкам самими законами человеческого развития. Это  очень напоминает религиозную установку на правильный конец неправильного мира.

«Нет судьбы!» — вырезает ножом на столе мать будущего лидера сопротивления. Помнится, эта сцена из «Терминатора» в начале 90-х вызывала гораздо больше бунтарских эмоций, чем вся «радикальная пресса» вместе взятая. Не все решено за наc! Сара Коннор  совершает атеистический жест, решив изменить будущее, уже созданное (богом?) для людей. Или она восстает против власти машинного бездушного «князя мира сего», против его античеловеческой версии будущего, как и положено (в христианском  сюжете) матери спасителя? Или она защищает устаревшие человеческие химеры и заблуждения от абсолютно рациональной атеистической власти машин — новых представителей разумной материи? Вот уж кто точно ни во что не верит, свободен от любых иллюзий и руководствуется только знаниями.

Для моего поколения  первые «Терминаторы» были важным религиозным кино, современными комментариями к «Апокалипсису».

Христос, помнится, («От   Матфея»)   был сторонником коммунистической уравниловки в вопросах оплаты труда нанятых к виноградарю. Именно там, кстати, сказано, что последние станут первыми, а первые — последними, откуда и происходит левацкое: «Кто был никем, тот станет всем!».

Христианство вообще  легко  превращается в   коммунистическую пропаганду.  По-моему,  из заповеди «возлюби  ближнего, как самого себя»  с упрямой неизбежностью  следует отмена частной собственности и тотальное обобществление всего создаваемого «продукта», а также средств его производства. Теологи освобождения  так и учили безземельных индейцев: на пути христианской любви главное препятствие — разделение  на «свое»  и «чужое»,  экономическое неравенство. Однако происходит такое превращение не везде, а там, где нестерпимый  классовый расклад, с одной стороны, создает высокий спрос на сопротивление,  а культурная история, со стороны другой, не оставляет недовольным никакого языка, кроме христианского.

В чань-буддизме   — некогда наставлял  меня один олдовый хиппи, ныне гражданин США, человек с поразительно развитым доверием к ненаблюдаемому – нужно пройти по стадиям.  Сначала хорошие и свои боги борются в детском сознании против чужих и плохих, в таком язычестве  много гибридных вариантов божеств. Потом, в подростковом дуализме,  богов остается только двое. Дальше в зрелом сознании побеждает монотеизм — бог один, но есть несогласные с ним творения. И наконец, освобождение наступает,  когда просветленному даже одного бога много. У такого «человека на чистой земле» больше нет возраста, потому что этот возраст некому считать.